«Болевые точки» царствования Николая II: правда и вымысел
Был ли Император Николай II слабовольным правителем, который довел Россию до революционной катастрофы? Кто был виновен в расстреле 9 января 1905 года и Ходынской трагедии? О наиболее частых претензиях в адрес последнего Российского Императора и о том, насколько они справедливы и адекватны, порталу Православие.ru рассказал доктор исторических наук, доцент исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Федор Гайда.
— Мы договорились обсудить с вами своего рода «болевые точки» царствования Николая II, те аспекты или события его правления, которые до сих пор выступают предметами общественных споров и раздоров. Я буду перечислять основные претензии, которые чаще всего выдвигают в адрес Императора. Первая из них — ужасная трагедия на Ходынском поле (давка в день коронации и гибель в ней более 1 300 человек) и посещение Императором и Императрицей в тот же день бала французского посла. Часто говорят, что такое поведение молодого Царя было бесчувственным и совершенно неправильным. А вы что думаете по этому поводу?
— Здесь нужно четко разделять два плана. Есть ситуация, связанная с человеческими взаимоотношениями, вопросами сочувствия, сострадания и милосердия. С другой стороны, есть вопросы дипломатии и дипломатического протокола. И тут наслаивается одно на другое. Был официальный прием у французского посла, и нужно было продемонстрировать хорошие отношения с Францией. Было совершенно очевидно, что если Николай Второй по каким-то причинам проигнорирует это мероприятие, то это будет иметь негативный резонанс для русско-французских отношений. Как известно, он посетил бал сугубо официально, не задерживался там и провел очень немного времени.
— А нельзя было вообще отменить это посещение? Ведь сегодня в стране отменяются увеселительные мероприятия и объявляется траур, когда случаются масштабные трагические события.
— Официальный прием не носит характер увеселительного мероприятия как такового. Это работа. Есть вещи, которые надо делать, несмотря на то что в это же время произошло что-то трагическое.
— То есть Царь там не танцевал и, например, не пил шампанское?
— Там не предполагалось никакой непринужденности. Он выполнил свои обязанности и получил определенный европейский политический резонанс. Внутрироссийский контекст — это несколько иная история. Известно, что он сочувствовал жертвам, помогал им из своих личных, не казенных средств. Например, все сироты получали пенсион и воспитывались за государственный счет. Было сделано все, чтобы показать, что он сочувствует жертвам ходынской трагедии.
В самих событиях не было его личной вины. Понятно, что сам он не организует торжественные мероприятия, которые связаны с его коронацией. Это дело совсем других людей.
— А были наказаны те, кто отвечал за организацию коронации?
— Министр Императорского двора получил отставку. Уволили московского полицмейстера. Было проведено разбирательство и определены те, по вине кого давка произошла. Это была преступная халатность, хотя понятно, что ничьего злого умысла тут не было.
Еще нужно иметь в виду, что никто не ожидал такого наплыва людей, это было достаточно новое для России явление. Это ведь традиционное место для гуляний, и все привыкли, что на Ходынском поле устраиваются гулянья. Конечно, нужно обеспечить определенную безопасность, но ранее никто не сталкивался с какими-то серьезными эксцессами.
Хотя это никого не оправдывает, но тем не менее случаи массовой давки на торжественных мероприятиях в мире не такая уж и большая редкость, и бывали не только в России. Например, в Англии незадолго до этого на очередном юбилее королевы Виктории тоже была давка, и там погибло гораздо больше людей. Но ее никто не стал называть Викторией Кровавой.
То есть, при всей трагичности ходынской ситуации, она могла быть использована как орудие оппозиционной борьбы, а могла быть и не использована. И в данном случае, конечно, за это ухватились те люди, которым важно было показать, что Николай II — «кровавый» монарх.
9 января
— Следующий очень болезненный пункт — это расстрел 9 января. На ваш взгляд, были ли там виновные со стороны власти и были ли они наказаны?
— Да, безусловно, были виновные со стороны власти. Главным виновником был дядя Царя — великий князь Владимир Александрович, командующий Петербургским военным округом, который сказал, что обеспечит порядок любой ценой. И которому действительно было все равно, какой ценой обеспечить порядок. По представлениям того времени, XIX — начала ХХ века, армия могла использоваться во внутренних делах для наведения порядка. В начале ХХ века войска в Европе очень часто применялись для расстрела самых разных демонстраций: в Италии, Ирландии, незадолго до этого — во Франции. Наверное, любой генерал того времени с легкостью мог сказать, что если я столкнусь с какими-то внутренними волнениями, то подавлю их любой ценой.
— Но люди шли с иконами и портретами Царя.
— Ситуация на самом деле была очень непростая. Надо иметь в виду, что впоследствии это событие обросло многочисленными мифами. Первый миф заключается в том, что революция началась именно 9 января 1905 года. Это не так: революция началась уже в конце 1904 года. Миф номер два: Гапон — чуть ли не царский провокатор, агент охранки, который специально вывел рабочих для того, чтобы революцию подавить в зародыше.
Если отбросить два этих мифа, то картина начинает меняться. Во-первых, действительно, уже в конце 1904 года власть не контролировала ситуацию в стране. Министр внутренних дел Святополк-Мирский пошел на уступки умеренной и либеральной оппозиции, но добился лишь дальнейшей радикализации земского движения. Уже с ноября 1904 года протестовавшие ставили вопрос о смене политического строя, введении всеобщего избирательного права и законодательного парламента. В ноябре была «банкетная компания», где все эти требования озвучивались публично, и, по сути дела, именно с этого момента и начинается революция.
Причем люди, которые устраивали в конце 1904 года «банкетную кампанию», прекрасно знали, что они делают, потому что именно с банкетной кампании началась Французская революция 1848 года. Это была сознательная калька с тех событий. Банкетная компания демонстрирует бессилие власти, и таким образом страну призывают к действиям. Гапон услышал призыв к действию. Он на тот момент возглавлял огромную легальную рабочую организацию Петербурга, которая изначально создавалась под надзором полиции. Потом полиция потеряла контроль над этой организацией. И после того как основателя этой рабочей организации, главу Особого отдела Департамента полиции Сергея Зубатова, отправили в отставку, Гапон ни на какую полицию больше не работал. Он всех агентов полиции из своей организации вышвырнул еще задолго до январских событий. При составлении петиции к Царю ему активно помогали и либералы, и эсеры, и социал-демократы, ведь Гапон очень тесно общался с оппозиционными кругами. Причем эту петицию переписывали и дополняли и после того, как ее начали подписывать рабочие, которые верили Гапону как своему лидеру. Петиция была оформлена как мольба, как просьба. Но как звучит эта просьба? Там содержатся очень радикальные требования.
— По сути, это ультиматум. Там в ультимативном порядке, прикрытом демагогической риторикой, требуют немедленного освобождения всех осужденных по политическим делам, ответственности министров перед народом, отделения Церкви от государства, полной свободы печати и собраний.
— Совершенно верно, это ультиматум, и не только политический. В конце концов, политический строй можно поменять росчерком пера. Но там требуют и смены экономического строя. Если бы список этих требований попытались реализовать на практике, то российская экономика этого не выдержала бы и потеряла конкурентоспособность.
Это была как бы мирная демонстрация, но в то же время рабочие были вооружены палками, а не только хоругвями. У революционеров, эсеров, которые были в толпе, было оружие. Вместе с Гапоном шел Петр Рутенберг — его знакомый, активист эсеровской партии. Он, между прочим, пришел к Гапону с планом города и объяснял ему, как обходить военные заслоны и прорываться к Зимнему дворцу.
Итак, петиция фактически говорит, что или Царь выполняет все наши требования, или он нам «больше не отец». Рабочие идут с палками и не боятся разгона. Их десятки тысяч. Гапон заранее говорил, что «нас разгонять не посмеют. Но если посмеют, то отца у нас больше нет».
Когда начался расстрел, одного залпа оказалось недостаточно, никто сначала разбегаться не стал.
— Тем не менее это не отменяет дикости и трагичности произошедшего.
— Нет, конечно, но это объясняет, что ситуация была спровоцирована. Власть, конечно, поступила крайне плохо и жестоко, но в то же время она была загнана в тупик. Ее сперва загнали в тупик, а потом заставили действовать так, как она в результате и действовала. Какая альтернатива была в этой ситуации?
— По крайней мере, не давать приказа стрелять сразу. Тем более что там были дети и женщины.
— Там были не только дети и женщины. Там была в том числе полиция, которая шла первой шеренгой, потому что охраняла демонстрацию. Толпа шла на шеренгу солдат, и ей скомандовали остановиться и предупредили, что дальше будет стрельба. Толпа не остановилась. Что дальше могли сделать войска? Они действуют по уставу и не могут толпу подпускать к себе ближе, чем на расстояние, оговоренное уставом. Потому что если подпустить толпу ближе, войска теряют инициативу, и толпа просто сминает шеренгу солдат.
— Предупредительные выстрелы в воздух были?
— Были предупредительные команды, выстрелов в воздух не было. Но выстрелы прозвучали после неудачных попыток разгона кавалерией. И первые пули получили полицейские. Солдаты применяли оружие в ситуации, когда на них идет демонстрация, которую охраняет полиция. Это уже ситуация стихии. У солдат альтернатива только одна: не стрелять и разойтись.
— А нельзя было дать солдатам другую команду?
— Какую?
— Например, чтобы были предупредительные выстрелы в воздух, чтобы огонь на поражение открывали уже после прорыва первой шеренги солдат. То есть действовать более тонко?
— В Российской империи — нет. Никто никому не мог позволить прорывать шеренгу солдат.
— Но почему нельзя было дать хотя бы несколько предупредительных выстрелов в воздух?
— Как ни печально, но, скорее всего, ничего бы не изменилось.
— Но почему?
— А давайте смоделируем ситуацию.
— Хотя бы женщины и дети ушли бы.
— Нет. Всех ведет Гапон, который говорит, что стрелять не посмеют. И что идти все должны до Зимнего дворца.
— Так начали стрелять в воздух. Слова Гапона опровергнуты.
— Когда начали стрелять, понадобилось несколько залпов в упор, чтобы толпа дрогнула и начала разбегаться. Так что ни выстрелы в воздух, ни бескровный прорыв первой шеренги солдат ничего не дал бы.
— Возможно, тогда не было бы дикого впечатления жестокого и немотивированного расстрела. Яснее была бы провокационность действий демонстрантов. То есть «это хуже, чем преступление, это ошибка».
— Если бы просто прорвали первую шеренгу солдат, а только потом начали стрелять, то впечатление было бы точно таким же. Потому что вопрос для демонстрантов стоял ребром: либо мы проходим к Зимнему дворцу и с нами встречается Царь, либо отныне он нам никто и звать его никак.
— Тем не менее сегодня даже, например, такой уважаемый современный историк, как Модест Алексеевич Колеров, считает, что это был совершенно «бессмысленный и параноидальный расстрел».
— Я давно с ним спорю на эту тему. Модест Алексеевич повторяет то, что писал Петр Бернгардович Струве (марксист и бывший соратник Ленина, перешедший на либеральные позиции), он смотрит на это событие глазами человека, которого очень много изучал.
— А что было бы, если бы демонстрантам дали пройти к Зимнему дворцу, и к ним бы вышел Царь?
— Скорее всего, революция бы продолжалась. Заняли бы Зимний дворец, построили баррикады, объявили бы о переходе власти в руки рабочих и Гапона.
— Это было реально?
— В том-то и дело, что все было выстроено исключительно под одну альтернативу: либо вы полностью капитулируете, либо применяете силу. Для власти это тупик, она проигрывает в любом случае. Власть 9 января могла только либо поступить так, как она поступила, либо просто покинуть Петербург и Зимний дворец, отдать его на разграбление. И другого варианта не было.
Царю предлагалось выйти к демонстрации лично и рискнуть собой, ведь в толпе находились в том числе вооруженные революционеры. Встретиться с рабочими и поклясться, что он все выполнит, что написано в петиции.
— А если выйти и сказать, что вот какие-то вещи я могу сделать, а какие-то — нет?
— Нет. Предлагалось поклясться, что он все выполнит, что написано в этой бумаге. Надо было выходить и капитулировать — либо не выходить. Другого варианта не было.
— Но почему мы тогда вообще говорим о вине власти и о том, что кто-то должен быть наказан? Если другого варианта не было?
— Я бы сказал, что вина власти — вторая после оппозиции. Провокация была организована оппозицией. Несмотря на то, что кровь пролила власть, но именно оппозиция сделала все для того, чтобы она пролилась. Но вина власти в том, что она в конце 1904 года потеряла контроль над ситуацией в стране.
— На ваш взгляд, можно ли сказать, что гапоновское шествие было своего рода прообразом методов «цветных революций»?
— Думаю, да.
— Но сейчас же с ними научились справляться без таких жестоких расстрелов, слава Богу.
— По большому счету, тогда власть столкнулась с необычным для себя явлением. Первую русскую революцию мы так называем не только потому, что она первая хронологически, а еще и потому, что это первый опыт. Никто ни с чем подобным раньше в России не сталкивался.
— Никто не понес наказания за события 9 января?
— Убрали с поста командующего Петербургским военным округом Великого князя Владимира Александровича. Также пост градоначальника заменили постом дворцового коменданта, назначив на него Трепова. Он неумело попытался достичь компромисса. То есть собрали представителей рабочих с разных заводов и организовали встречу с Царем. В целом, с точки зрения власти, она была не виновата. То есть она действовала так, как и должна была бы действовать.
— Все равно остается впечатление некоторой неразумности и, если честно, даже малой вменяемости.
— Я и говорю, что все было сделано довольно неумело. Власть не хотела признаваться в ошибках. Но, повторюсь, она не была главной виновницей и действовала как умела. Я не собираюсь власть оправдывать, но говорю, что есть более виновные в этой ситуации.
— Какова была роль событий 9 января в развязывании революции? Они действительно послужили ее спусковым крючком?
— 9 января революция, которая до этого уже началась на уровне образованного общества, перешла на рабочих. По сути дела, что такое 9 января 1905 года? Рабочие влились в банкетную кампанию.
Подводя некий итог, можно сказать, что оппозиция действовала очень умело, а власть действовала очень неумело. Инициатива явным образом принадлежала оппозиции, на которой кровь рабочих в первую очередь, потому что революционеры прекрасно знали, что будет происходить, и прекрасно понимали, чем это закончится. В том числе кровь и на Петре Бернгардовиче Струве, который, начиная с 1902 года, с основания журнала «Освобождение», сделал очень много для того, чтобы революция началась, хотя было совершенно очевидно, что она будет кровавой.
Когда Гапон вел демонстрацию, он понимал, что могут начать стрелять? Конечно, понимал. Эсеры и социал-демократы, которые активно работали с Гапоном и помогали составлять петицию, понимали, что будет расстрел? Несомненно, понимали и очень даже на это рассчитывали.
— А были ли высказывания или статьи каких-нибудь публицистов, которые одобрили бы тогда действия власти или хотя бы не осуждали? Говорили, что вина лежит прежде всего на революционерах?
— Ситуация начала 1905-го года заключалась в том, что у власти вообще не было никакой поддержки, ниоткуда. За нее в принципе никто не стоял и не выступал. А если посмотреть на то, что пишут наши известные консерваторы этого времени, они все выступали за то, что надо серьезно менять режим.
Был ли Николай II слабовольным правителем?
— О Николае II нередко говорят как о слабом правителе, который не умел жестко и властно себя вести. Есть ли доля истины в этих словах?
— Император Николай II был обычным человеком своего времени, и интересы у него были тоже типичными для того времени. Он был заядлым автомобилистом, фотографом, теннисистом, любителем кино и т.д. В Зимнем дворце приказал построить бассейн. Это был нормальный аристократ своего времени, но без некоторых аристократических глупостей, без девиантности, отклонений и самодурства, что иногда вообще-то свойственно аристократам.
И вот этот, в общем-то, обычный человек оказался на столь высоком посту самодержавного правителя, и оказался в достаточно необычной для себя ситуации. Дело в том, что никто не ожидал, что Александр III так быстро умрет, всего в 49 лет. Спокойно можно было предполагать, что он проживет еще четверть века. Грубо говоря, примерно до 1917 года. Николай Второй имел все шансы состариться в качестве наследника. И действительно, наследник престола не успел даже стать генералом, так и остался полковником. У него был к этому моменту очень небольшой опыт государственной деятельности. Я не думаю, что Великий князь Александр Михайлович, с которым Николай II был очень дружен, придумал эту фразу, которую ему якобы сказал молодой Император, вступая на престол: «Сандро, я не умею царствовать, я даже не умею разговаривать с министрами». Он действительно не умел разговаривать с министрами, у него просто не было такого опыта.
При всем при этом надо иметь в виду, что передача царской власти в 1894-м году была одной из самых спокойных за всю историю династии Романовых. На престол в возрасте 26 лет вступает молодой человек не в чрезвычайных обстоятельствах, когда нет ни Крымской войны, ни цареубийства, ни декабристов, ни дворцового переворота. Казалось бы, все замечательно. Относительное спокойствие и вовне, и внутри страны.
— Тем не менее уже через несколько лет ситуация раскачалась до революции.
— Я бы не сказал, что здесь персонально вина Николая II. Европа с 1894-го года проделала очень большой путь в сторону серьезного кризиса, и здесь мало что от него зависело. Все-таки не его вина, что в 1914-м году началась мировая война.
С другой стороны, внутри страны уже есть определенная традиция внутренней политики, сформировавшаяся при отце. Этот курс Николай II не менял. Есть советники, которые ему достались от отца и которых он постарался сохранить. В ситуации, когда уже есть авторитетные фигуры, которые что-то советуют, ему остается лишь постепенно набираться опыта и постепенно усиливать свое личное влияние.
— Каким управленцем он в итоге стал?
— Я бы сказал так: он действительно постепенно набирался опыта и серьезно изменился, особенно в ходе первой революции. Он стал гораздо более осторожным, более осмотрительным и зрелым в своих поступках. Стал очень внимательно действовать в плане подбора людей.
— Часто говорят, что он был под каблуком у своей жены, Императрицы Александры Федоровны, и что через нее в том числе действовал злой гений Распутин.
— Нет-нет. Реальное влияние Александры Федоровны на политику возникает только в 1915-м году, но и тогда ее влияние было далеко не доминирующим. Это хорошо видно по их личной переписке. Императрица давала Царю огромное количество советов, но он большую их часть, по сути, игнорировал.
А что касается Распутина, то если мы посмотрим, какие советы по поводу внутренней и внешней политики он давал, то почти ни один из них не был реализован на практике. Да, Распутин старался играть в политику, пытался принимать сторону той или иной властной группировки или, скорее, того или иного властного лица. Но его реальное влияние было небольшое.
— Я где-то читал, что Николай II был настолько деликатен, что не был способен никому прямо в глаза сказать, что увольняет чиновника.
— Это правда. Он действительно был настолько деликатен, что боялся человеку прямо сказать, что тот уволен, и если увольнял, то «за глаза». Человек получал пакет с отставкой. Это особенности натуры. Как личность он в этом смысле был достаточно застенчив, но ему приходилось периодически кого-то отправлять в отставку.
— Это не свидетельствует о робости натуры и невысоких управленческих качествах?
— В конце концов, какая разница, каким образом конкретно человек оформляет решение об отставке? Если ему при личной встрече это сложно сказать, он делает это не при личной встрече.
— Тем не менее мнение о том, что Николай II был слабым правителем, правление которого закончилось катастрофически в том числе из-за его личных управленческих качеств, имеет под собой основание или нет?
— Я так не думаю. Мне кажется, что ситуация намного сложнее, и дело в конечном счете не в личных качествах последнего Императора. Самое значимое — это, пожалуй, то, как люди, которые призваны к государственному правлению, выполняют свои обязанности. Желательно, чтобы они не конфликтовали друг с другом слишком сильно и чтобы они понимали, что, имея властные полномочия и принеся персональную присягу определенному лицу, они не должны по отношению к этому лицу действовать изменнически. Но часто государственные деятели начала XX века именно так себя и вели. Есть значительное количество примеров, когда человек в ранге министра мог распространять клеветнические слухи об Императоре, занимая при этом высокий государственный пост. Я уж не говорю о том периоде, когда он выходил в отставку.
— Но что все-таки произошло после смерти Александра III? Почему ситуация пошла под откос и почему произошла своего рода «разморозка»?
— Дело не в смерти Александра III, но в той политике, которую он проводил. Потому что если вы проводите эту политику подморозки, исключаете всякое участие общества в политической сфере, но одновременно у вас есть университеты, которые эти общественные силы постоянно растят, то ситуация в конечном счете будет тупиковая. Что мы имеем в России рубежа XIX-XX веков? Быстро растущую экономику и промышленность, быстро растущее число образованных людей. Эти люди не могут не интересоваться политической сферой, а она от них полностью закрыта. Тот же самый цензурный режим, который не позволяет обсуждать политические темы в печати. Это обсуждается «на кухнях», и чем дальше, тем радикальнее. Политические взгляды радикализируются, а власть, закрывшись цензурным режимом, не знает, что происходит. С конца XIX века у нас возникает очень печальная картина, когда между официальной и неофициальной Россией возникает пропасть. И к 1905 году произошел взрыв парового котла.
— Но почему котел стал наполняться именно со смертью Александра III?
— Он начал наполняться раньше. Общественное оживление началось на рубеже 1880-1890-х годов. Ведь мы часто судим о тех годах на уровне стереотипов. Дескать, пришел Александр III в 1881-м году и жесткой рукой навел порядок. Ничего подобного. После событий 1 марта 1881-го года происходит сильное изменение настроений в общественной среде. Цареубийство было воспринято как жуткая, кошмарная, грязная нелепость. Само это событие отвращало людей от политики и ухода в революцию. Отток в 1880-е годы имел, в основном, естественный характер. А власть посчитала, что это ее заслуга.
Но еще при жизни Александра III начинается возвращение общественного интереса к политике, который власть не в состоянии была сдерживать. И если бы режим был в состоянии с этими людьми строить отношения, то возврат к политике мог произойти в более умеренном ключе. Но власть вообще не ставила себе задачи контактировать в политическом плане с образованными людьми, которые уже не могли не интересоваться политикой. Вы держите университеты, воспитываете большое количество европейски образованных людей. Они очень разных политических взглядов, и очень часто они вполне благонамеренные, но вы их все равно держите за малых детей. А они готовы к определенному взаимодействию, но не готовы к тому, что с ними вообще не будут считаться.
Существовало умеренно-либеральное земское движение, с которым вполне можно было находить общий язык. Они сначала не ставили вопрос ни о какой конституции, но говорили о том, что надо увеличить земские сборы и земский бюджет. И это объективно назрело. Необходимо было увеличивать земский бюджет. Также они хотели иметь возможность организации всероссийских земских съездов, чтобы обмениваться опытом по вопросам агрономии, противопожарной деятельности и т.д. Но власть была категорически против. И ситуацию стали перехватывать люди типа Струве и журнала «Освобождение».
А власть после четверти века жесткой политики вдруг решает, что надо пойти на уступки. Но это «вдруг» очень дорого стоило, потому что если у вас запоздалые уступки, то они всегда воспринимаются как слабость. В результате в земской среде власть берут сторонники радикальных подходов. Вместо умеренного большинства вдруг неожиданно для власти возникает радикальное большинство, которое требует смены политического строя. Так надо было 10 лет назад договариваться с теми, а не с этими. С этими уже бесполезно. Время упущено.
Беседовал Юрий Пущаев
