Храм Новомучеников и Исповедников Российских в Строгино

Архиепископ Иоанн (Максимович) отошел ко Господу 2 июля 1966 года во время архипастырского посещения города Сиэтла с чудотворной иконой Божией Матери Курско-Коренной. После богослужения он ушел с иконой к себе в келью, где его вскоре нашли перед святым образом бездыханным. Похороны состоялись в Сан-Франциско, но не сразу. Потребовалось довольно много времени, чтобы съехались все архиереи. Митрополит Лавр (тогда еще в сане игумена) ехал трое суток на машине из Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле – расстояние более 5000 километров – вместе с архиепископом Аверкием (Таушевым). И хотя тело владыки Иоанна не бальзамировали, а погода в Сан-Франциско стояла необычайно теплая, во время отпевания и после никаких признаков тления замечено не было. (Pravoslavie.ru)

Городское управление, видимо, под влиянием бывшего мэра – православного грека Джорджа Кристофера, дало приходскому совету кафедрального собора в честь иконы «Всех скорбящих Радосте» специальное разрешение похоронить владыку в черте города, под храмом – в подвальном этаже было складское помещение, его переоборудовали в усыпальницу.

Люди начали приходить ко гробу владыки Иоанна, как к блаженной Ксении, еще до его прославления. Сначала они молились просто за владыку, а потом стали обращаться в молитве к нему самому, оставлять записки с прошениями под его митрой. Путь к канонизации владыки Иоанна, к этому церковному акту, начался тогда – и начался как движение снизу. Со дня кончины владыки Иоанна совершилось так много чудес, его молитвенная помощь была настолько очевидна, что возникло народное почитание, – и уже потом оно увенчалось официальным актом канонизации – признания святости владыки Иоанна.

Само церковное решение прославить святителя Иоанна было чудом. В то время Русскую Зарубежную Церковь возглавлял митрополит Виталий (Устинов), который не был почитателем святителя Иоанна. Но однажды архиепископ Антоний (Медведев), возглавлявший Западно-Американскую кафедру, после поездки на заседание Архиерейского Синода в Нью-Йорк в феврале 1993 года, сказал мне по дороге из сан-францисского аэропорта: «Ты не поверишь. Я на Синоде осторожно предложил потихоньку начинать сбор материалов к прославлению владыки Иоанна. И вдруг митрополит Виталий твердо заявил: “Прославим!”».

После этого, в мае 1993-го, состоялся Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей, на котором было принято уже соборное решение о прославлении святителя Иоанна 2 июля 1994 года. Тогда архиепископ Антоний назначил день открытия и обследования останков архиепископа Иоанна. На это событие владыка Антоний пригласил самого близкого ему по духу архиерея – архиепископа Сиракузского и Троицкого Лавра, а также некоторых священников, архимандрита (ныне архиепископа Чикагского) Петра, который был главным прислужником у владыки Иоанна, регента кафедрального собора В.В. Красовского и хранителя усыпальницы Б.М. Трояна.

Есть дни в жизни, когда человек все помнит до мелочей. У отца Александра Шмемана в дневниках есть размышления об этом. Мы можем не помнить деталей дня нашей свадьбы, деталей дня хиротонии, но какие-то дни и моменты мы запоминаем во всех подробностях: погоду, лица, цвет одежды окружающих людей… Я служил с архиепископом Антонием (Медведевым) 20 лет, но хорошо помню только какие-то отдельные моменты – закрываю глаза и вспоминаю, как он сидит рядом, вижу, как он разделяет руками панагию и крест, вижу выражение его лица и чувствую его дыхание… День открытия мощей святителя Иоанна – эту малую Пасху – я помню очень хорошо.

Был трепет, но трепет чисто человеческий – наверное, потому, что большинство из нас никогда прежде не открывали гроба, тем более – гроба предполагаемого святого, и просто не знали, чего ожидать. Я к тому же был еще совсем молодой священник, не очень опытный в смысле обращения с покойниками.

В ночь с 11 на 12 октября 1993 года, ровно 25 лет тому назад, после вечернего богослужения в кафедральном соборе, архиереи и священники, вошедшие в состав Комиссии по освидетельствованию останков архиепископа Иоанна, по очереди читали у его гробницы в усыпальнице Евангелие. Всего в этом акте участвовало 16 человек, из коих было двое мирян.

Ровно в 9 часов вечера начали панихиду. Наши жены и дети знали о том, что в тот вечер мы будет открывать гробницу владыки Иоанна. Хотя владыка Антоний и просил нас не оглашать предстоящее открытие мощей, но, конечно, мы уговорили его разрешить сказать нашим матушкам. И он разрешил. Они ждали дома и тоже очень волновались.

За несколько дней до этого события в усыпальницу спустилась небольшая делегация из трех лиц, один из них был столяром, чтобы подготовиться к открытию мощей. Гроб все время находился в бетонном саркофаге, который стоял над землей, и надо было решить, как снять с него очень тяжелую крышку. Поэтому заранее были подготовлены балки, ломы, ткань и все необходимое.

При пении тропарей «Помилуй нас, Господи, помилуй нас» мы приступили к своему послушанию. Была снята тяжелая крышка саркофага, и мы увидели под ней проржавевший металлический гроб. На нем лежала в целости и сохранности мантия, которую положили туда в день отпевания. Гроб приподняли на веревках, но он начал крошиться. Мы подложили под него балки и установили наверху. Теперь нам предстояло открыть крышку самого гроба.

Панихида

Ключ от крышки гроба более 25 лет хранился у архимандрита Петра (Лукьянова). Он подошел, торжественно вставил ключ, но крышка не открылась – она проржавела, и замок не работал. Тогда за дело взялся наш протодиакон отец Николай Поршников – русский богатырь весом более 150 кг; он попытался было открыть крышку ломом, но владыке Антонию не понравилось такое насилие – неблагоговейно силой вскрывать мощи, ведь это же своего рода священнодействие. Он остановил отца протодиакона, перекрестился, закрыл глаза и начал читать 50-й псалом.

Он дочитал 50-й псалом, а затем вслух запел: «Не имамы иныя помощи…» – и мы почти сразу смогли открыть замок. Владыка Антоний с легкостью откинул крышку гроба. Я думаю, что мы не могли открыть ее сразу, потому что Господь хотел, чтобы мощи открыл именно владыка Антоний, который заслужил это всей своей высокой духовной жизнью.

Крышка открылась, мы увидели облачение святителя Иоанна. Когда-то оно было белое, но теперь стало зеленым – вероятно, потому что покрылось плесенью. Когда мы дотронулись до облачения, оно начало рассыпаться в руках. Когда хоронят священника, его лицо покрывается богослужебным воздухом (пеленой), тем, которым во время Литургии покрывается Чаша и Дискос. Таким воздухом было покрыто и лицо святителя Иоанна. Владыка Антоний, вновь читая 50-й псалом, перекрестился и приподнял воздух.

Так я впервые «познакомился» с владыкой Иоанном, впервые его увидел. Его лицо и все его тело полностью сохранились, были нетленными – это были мощи.

Владыка Антоний назначил меня фотографом. В 1993 году я фотографировал на пленку на недорогом фотоаппарате, но в этот момент она у меня закончилась. Я побежал за угол домой, а там свет везде горит, как на Пасху. Был одиннадцатый час ночи, матушка меня ждала. Я поднялся в квартиру и закричал: «Нетленны! Нетленны!» Схватил пленку и побежал обратно в усыпальницу, а матушка сообщила радостную весть другим женам духовенства, участвовавшего в открытии мощей.

После открытия мощей мы все ощутили необыкновенное духовное спокойствие. Стояла благоговейная тишина, никто не разговаривал, не вскрикивал, не проявлял удивления – было просто хорошо стоять у мощей владыки Иоанна, молиться без слов, касаясь рукой его гроба.

Для мощей владыки протоиереем Георгием Куртовым был заранее приготовлен деревянный гроб, и мы при пении ирмосов Великого канона святого Андрея Критского «Помощник и покровитель» переложили в него мощи святителя Иоанна. Архиепископ Антоний со словами кондака Великого канона «Душе моя, востани» покрыл лицо владыки Иоанна новым воздухом, и мы деревянный гроб закрыли и запечатали.

Затем в усыпальницу на руках принесли больного мальчика – сына священника нашей епархии. Владыка Антоний благословил, чтобы его приложили к мощам, – и этот мальчик, Всеволод Беликов, получил исцеление от своей болезни. Сейчас он совершенно здоров, на полметра выше меня, в университете даже в регби играл!

В конце мы пропели общий святительский тропарь: «Православие наставниче, благочестия учителю и чистоты…» – и около 12 часов ночи разошлись по домам, подобно святым апостолам Христовым – с радостью великой.

Из 16 участников акта открытия святых мощей владыки Иоанна семь человек уже отошли ко Господу, в том числе приснопамятные архиепископ Антоний (Медведев; † 2000) и митрополит Лавр (Шкурла; † 2008), а совсем недавно – последний ставленник святителя Иоанна – протопресвитер Валерий Лукьянов († 25 мая 2018 г.).

В жизни Церкви каждый молитвенный вздох, каждое богослужение, каждый момент – таинственны. Открытие мощей святителя Иоанна, несомненно, было церковным таинством, когда через что-то видимое, ощутимое происходит что-то невидимое, таинственное, преображающее и укрепляющее. После этого таинства открытия мощей мы, участники, и чада Русской Церкви начали ждать следующее таинство – прославление во святых архиепископа Иоанна.