Владимирская икона Божией Матери: почему она раскрывается далеко не каждому человеку?
Когда в 1238 году ордынцы ворвались во Владимир и подожгли Успенский собор, эта икона чудесным образом уцелела. Вообще вся ее история — это история чудес, о чем свидетельствуют многочисленные сказания и повести о них, составленные в XII–XVI веках. Но пожалуй, самое большое чудо — это она сама.
«Окно есть окно»
Этот удивительный образ трудно описать словами — все они кажутся пустыми перед обращенным к нам взором Богородицы. В нем всё: жизнь и смерть, и воскресение, и вечность, и бессмертие.
Суть отношения русского православного народа к этой иконе, возможно, лучше всего выразил священник и философ Павел Флоренский:
«Вот, я смотрю на икону и… как чрез окно, вижу я Богоматерь и Ей Самой молюсь, лицом к лицу, но никак не изображению. Да в моем сознании и нет никакого изображения: есть доска с красками, и есть Сама Матерь Господа. Окно есть окно… А за окном — видение Пречистой. Иконописец показал мне Ее, он отверз завесу, а Та, Кто за завесой, — предстоит объективною реальностью».
Рождение национальной святыни
Появление икон Божией Матери церковное предание связывает с именем евангелиста Луки, который, обладая талантом художника, еще при жизни Девы Марии запечатлел Ее образ. Естественно, оригинал изображения до нашего времени не дошел, но осталось большое число копий.
Эксперты полагают, что Владимирская икона была создана в Константинополе в первой трети XII века. Потом Константинопольский патриарх подарил ее киевскому князю, и с 1131 года она находилась в Богородичном монастыре в Вышгороде. Ее с самого начала стали почитать как национальную святыню.
В 1155 году великий князь Андрей Боголюбский перенес ее во Владимир, вскоре ставший столицей Северо-Восточной Руси, а затем и всей Русской земли. После победы князя Андрея над волжскими булгарами в 1164 году она впервые упоминается в летописи как Богоматерь Владимирская.
Победительница Тамерлана
А в 1395 году по просьбе великого князя Василия I, который с войском стоял под Коломной, готовясь встретить Тамерлана, уже взявшего Елец и двигавшегося к Москве, митрополит Киприан с духовенством крестным ходом перенесли Владимирский образ в Москву, что, по преданию, и спасло город — Тамерлан безо всякой видимой причины развернул свои полки.
После этого на Кучковом поле, на месте, где московское духовенство встречало икону, в честь этой встречи (сретения) был построен Сретенский монастырь (в XVII веке его перенесли на нынешнее место на Большой Лубянке) и установлено всероссийское празднование.
В 1552 году накануне Казанского похода Иван Грозный молился перед Владимирской иконой, но в поход ее не взял — оставил в Москве как защитницу города.
Перед ней венчались на царство русские цари, в чине Большого крестного хода ее выносили из Успенского собора как главную святыню.
«Матушка Русь, законов которой никто не знает»
В XVII веке знаменитый царский изограф Симон Ушаков создал композицию «Древо государства Российского», или «Похвала Богоматери Владимирской»: в центре в овальном медальоне изображена Богоматерь Владимирская, внизу — Московский Кремль; из недр Успенского собора прорастает древо, по сторонам от которого стоят Иван Калита и митрополит Петр, а в ветвях — медальоны с портретами царей, патриархов, митрополитов, царевен и царевичей, святых и блаженных, в руках у которых свитки с текстами акафиста, славящего Богородицу (с 1930 года эта икона хранится в Третьяковской галерее).
Этот образ словно подтверждает мысль философа и публициста Василия Розанова о том, что «есть две России: одна — Россия видимостей, громада внешних форм с правильными очертаниями, ласкающими глаз; с событиями, определенно начавшимися, определенно оканчивающимися, — “Империя”, историю которой изображал Карамзин, разрабатывал Соловьев, законы которой кодифицировал Сперанский. И есть другая — “Святая Русь”, “матушка Русь”, законов которой никто не знает, с неясными формами, неопределенными течениями, конец которых непредвидим, начало безвестно: Россия живой крови, непочатой веры, где каждый факт держится не искусственным сцеплением с другим, но силой собственного бытия, в него вложенного».
Символом этой Святой Руси и стала Владимирская икона Божией Матери.
Тайна под драгоценной ризой
До 1918 года она хранилась в Успенском соборе Кремля слева от царских врат. Перед ней молились все российские святители и цари, ею благословляли в походы войска, она была свидетельницей самых драматических страниц российской истории.
После революции все кремлевские святыни были конфискованы. Владимирскую икону вначале направили на реставрацию, затем — в Третьяковскую галерею.
Пять веков образ Владимирской Богоматери был скрыт под сплошной драгоценной ризой — так уж принято было проявлять благоговение на Руси. И только когда в 1919 году реставраторы сняли этот металлический панцирь, из-под слоя копоти и поздних прописей открылась первоначальная живопись.
Да и то далеко не везде. Когда-то, судя по описанию в летописях, икона была покрыта драгоценной басмой, которая, по обычаю, не надевалась, как риза, на доску, а прикреплялась гвоздями непосредственно к живописному полю. Но татары, взявшие Владимир во время Батыева нашествия, сорвали этот драгоценный оклад, испортив красочный слой. Естественно, когда икона попала в Москву, ее пришлось поновлять. Потом это делали еще не раз. В конце концов краски XII века остались только на ликах.
Философия в красках
Удивительно, что именно в XX веке из привычного для православных объекта сакрального почитания икона превратилась в явление живого духа. И произошло это как раз тогда, когда страна повисла над пропастью. Новое открытие русской иконы тесно связано с предчувствием надвигающейся катастрофы. И честь его во многом принадлежит русским религиозным философам — Евгению Трубецкому, Павлу Флоренскому, Сергию Булгакову.
Православная Русь редко выражала себя в философском слове. Не потому ли исихазм (древняя монашеская аскетическая практика, которая учит «умному деланию» — священному покою, безмолвию и Иисусовой молитве) в ХIV веке пережил на Руси подъем, что именно молчание было стихией русского духа? Даже преподобный Серафим Саровский говорил, что дело веры не в рассуждениях земной мудрости, но в молчаливом сосредоточении духовных сил ради стяжания святости и бессмертия.
И философами наши предки называли монахов. И иконописцев, которые выражали свой духовный опыт с помощью образов.
***
Образ Владимирской Богоматери духовен. Но раскрывается он медленно и далеко не каждому. Он требует не только созерцания, но и молитвы. Людям нерелигиозным он кажется суровым, строгим, недоступным. Икона Владимирской Божией Матери преисполнена религиозной тайны. Но молящемуся она раскрывается. И в этом раскрытии лика — чудо иконы Владимирской Божией Матери. С 1989 год доступное каждому, подходящему к ней с молитвой в московском храме святителя Николая в Толмачах.
