Храм Новомучеников и Исповедников Российских в Строгино

Не так давно заместитель главы ФСИН РФ Валерий Максименко сделал заявление, которое заинтересовало всех: правоохранителей, правозащитников, заключенных, их адвокатов, историков, да и просто горожан. Старейшую в Москве Бутырскую тюрьму закрывают, а вместо нее построят современный следственный изолятор в Новой Москве. Однако вскоре после этого начальник Бутырского СИЗО Сергей Телятников в беседе с российскими журналистами отметил, что «сейчас идет только обсуждение того, каким будет выглядеть новый изолятор, а Бутырка в ближайшие несколько лет будет на месте». Таким образом было официально подтверждено, что старая тюрьма без особых изменений доживет до своего 260-летия.

Началась история изолятора в 1771 году, когда Екатерина II распорядилась построить в Москве новую крупную тюрьму. Ее проект поручили выдающемуся архитектору Матвею Казакову, создателю здания МГУ на Моховой и Сенатского дворца Московского Кремля. Мастер сделал Бутырку по канонам классического замка — с четырьмя башнями, при этом ее конфигурация с тех пор не претерпела капитальных изменений. Официальной датой открытия тюрьмы принято считать 1775 год. Тогда же там появился первый известный узник: именно в Бутырке ждал казни предводитель восставших казаков Емельян Пугачев. Башня, где его содержали, и поныне носит имя казачьего атамана. А Казаков после этого спроектировал внутри тюрьмы храм. В XX веке он будет разобран большевиками.

Пугачев, заключенный в клетку. 1774	Пугачевская башня

Через сто лет после своего создания Бутырка стала не только местом отбытия наказания, но и пересыльной тюрьмой. Там ждали отправки на каторгу осужденные на долгие сроки наказания. Тогда же на территории изолятора произошло формирование одного из первых преступных сообществ. Его участники наладили производство прямо на территории тюрьмы фальшивых денег, которые сбывали уже на воле. Преступники законно приобретали в банках билеты малых номиналов, вытравливали цифры и вписывали поверх них новые, большие суммы. Оборудование для подделки денег хранилось тайком в одной из камер. Связь с внешним миром злоумышленникам обеспечивал адвокат одного из сидельцев Лазарев.

По воспоминаниям известного адвоката Федора Плевако, преступная группа была интернациональной: в нее входили русские, немцы, евреи, армяне и поляки. Как сказано в обвинительном акте 1877 года, раскрыть деятельность преступного сообщества помог один из его членов по фамилии Матусевич, который был тайным агентом полиции.

1902

Во второй половине XIX века Бутырку неоднократно посещал Лев Толстой. «Он неоднократно бывал в этом изоляторе, когда работал над своим романом “Воскресение”. В частности, он общался с осужденным народовольцем Егором Лазаревым, ставшим прототипом революционера Набатова. Также Лев Николаевич много беседовал с одним из надзирателей тюрьмы Михаилом Виноградовым. Последний оставил письменные воспоминания о своих встречах с писателем на территории тюрьмы, из которых мы можем сделать вывод, что Толстой подробно интересовался бытом арестантов и даже проследовал с ними пешком от здания Бутырки до Николаевского вокзала», — рассказывает библиотекарь музея Толстого в Москве Валентина Бастрыкина.

С началом XX века Бутырская тюрьма и ее сотрудники оказались в эпицентре революционных событий. В дни Декабрьского вооруженного восстания 1905 года рабочие Миусского трамвайного парка (где ныне работает крупнейший в Москве фудкорт) решили захватить тюрьму и освободить политзаключенных. Они предприняли несколько атак, но всякий раз охрана отбивала штурм.

«Сегодня была стрельба около Миусского парка, на Лесной улице и на Бронной, где устроены баррикады…  Революционеры, ворвавшись в квартиру начальника сыскной полиции Войлочникова, вытащили его во двор и, несмотря на мольбы детей, расстреляли. В Миусском парке пальбой сильно попорчено техническое училище. Арестовано до ста революционеров» — так описаны события в номере газеты «Новое время» от 15 декабря 1905 года. По злой иронии судьбы один из организаторов восстания Николай Шмит также был заключен в Бутырскую тюрьму и был там убит при невыясненных обстоятельствах.

В 1910–1917 годах Бутырка пополняется новыми политзаключенными. Это анархист Нестор Махно, убийца князя Сергея Александровича Романова Иван Каляев и поэт Владимир Маяковский. «Важнейшее для меня время. После трех лет теории и практики — бросился на беллетристику. Перечел все новейшее. Символисты — Белый, Бальмонт. Разобрала формальная новизна. Но было чуждо…  Попробовал сам писать так же хорошо, но про другое. Оказалось, так же про другое — нельзя. Вышло ходульно и ревплаксиво. Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям — при выходе отобрали. А то б еще напечатал!» — так описал в своих воспоминаниях бутырский период Владимир Владимирович.

Учетная карточка Владимира Маяковского

Одиночная камера №103, в которой сидел заключенный Владимир Маяковский

При этом Маяковский оказался не единственным литератором, который занимался в стенах изолятора самообразованием. Много читал там и репрессированный в советские годы писатель Варлам Шаламов, которого держали в Бутырке уже в 1930-е годы. В то время тюрьма оказалась в ведении ОГПУ, а затем НКВД. Примерно тогда же в тюрьме организуют и женский блок. Его разместили отдельно от мужского, так, чтобы узники двух отделений не пересекались.

«К услугам арестантов была удивительная бутырская библиотека, единственная библиотека Москвы, а может быть, и страны, не испытавшая всевозможных изъятий, уничтожений и конфискаций, которые в сталинское время навеки разрушили книжные фонды сотен тысяч библиотек…  Там можно было достать и “Интернационал” Илеса, и “Записки масона”, и Бакунина, и “Повесть непогашенной луны” Пильняка, и “Белую гвардию” Булгакова. Там было много книг научного содержания, много самоучителей, и наша камерная “книжная комиссия” выбирала порядочно книг для занятий…  Занимались языками — кто хотел, просто читали», — вспоминает свое пребывание в Бутырской тюрьме Шаламов.

Фотография с учетной карточки Варлама Шаламова

Прямо перед войной через Бутырку прошел и будущий прославленный конструктор ракет Сергей Королев, запустивший Гагарина в космос. Что касается Великой Отечественной войны, то изолятор сыграл свою роль и в этом событии в истории СССР.

В 1941 году немцы разворачивают наступление на Москву, которое закончилось поражением. Под Волоколамском Московской области в окружение попадает 23-я Потсдамская дивизия вермахта. Часть ее военнослужащих оказалась в советском плену. Среди них был и Хайнц, любимый племянник Адольфа Гитлера. Как следует из документов, дошедших до нашего времени, Хайнца отправляют в Бутырскую тюрьму, где он и погибает в феврале 1942 года. Обстоятельства его смерти остаются до сих пор неизвестными.

В годы застоя политических узников в Бутырской тюрьме содержалось сравнительно немного. Она окончательно превращается в следственный изолятор, наказания там с этого момента практически никто уже не отбывает. Однако в начале 1970-х начинается еще одна страница истории СИЗО — кинематографическая. Режиссер Татьяна Лиознова тогда приступила к работе над сериалом «Семнадцать мгновений весны». Серии, где изображены камеры гестапо, она решает снять именно в Бутырке. По воспоминаниям режиссера, ей не хватило статистов, исполнявших роли охранников. И для этого пришлось пригласить нескольких охранников СИЗО, которым выдали гестаповскую форму. «Ой, “наши” приехали», — так, по словам Лиозновой, подшучивали над коллегами те тюремщики, которым сниматься в кино не пришлось.

1970

В 1990-е годы Бутырка начинает пользоваться у арестантов дурной славой. И дело не только и не столько в жестокости надзирателей. Возраст изолятора все больше дает о себе знать, а пребывание в переполненных камерах превращалось в пытку. «Никогда не забуду камеры, переполненные в разы. Вот смотрите, она рассчитана на восемь человек, а там сидит двадцать. Спали тогда по очереди. Естественно, там стояла жуткая духота, вонь и антисанитария. Кроме того, особенности Бутырского изолятора в том, что прогулочный дворик у него расположен наверху — туда именно поднимают людей из камер. Когда выводили арестантов на прогулку, начинался гвалт и бардак. И на моей памяти один ловкач воспользовался неразберихой, умудрился спрыгнуть вниз за внешнюю стену и сбежать. Как выяснилось, он был профессиональным акробатом. Что с ним стало потом — я не в курсе», — рассказывает сейчас Алексей, сидевший в те годы в изоляторе за мошенничество. Довелось ему побывать и в бывшем женском блоке. «В мое время там сделали отделение для тех арестантов, кому суд назначил психолого-психиатрическую экспертизу. В их числе был и я. Окна этого блока выходили во двор жилого дома, и туда приходили родственники узников. Можно было прокричать что-то, слышимость позволяла разобрать слова, которые тебе адресованы, чем многие и пользовались. Никакой тюремной почты не надо», — вспоминает бывший заключенный.

По его словам, еще одним из ярких воспоминаний стали расплетенные носки. «Мы расплетали их и делали веревочки, которые связывали вместе. Это были так называемые дороги. К ним привязывали какие-либо запрещенные предметы (наркотики или телефоны) и перетаскивали из одной камеры в другую. В качестве окон для этих целей использовали дырки в отхожих местах. Делалось все это ночью», — рассказал он.

1992

В последние годы Бутырка стала известна тем, что там ждали приговора и отправки на зону двое бывших футболистов сборной России — Павел Мамаев и Александр Кокорин. Благодаря им впервые в истории СИЗО был сыгран любительский футбольный матч. Это произошло во время прогулки арестантов. Команды состояли из заключенных. В матче принял участие только Мамаев — Кокорин в то время лечил травму колена. По словам администрации СИЗО, после этого узникам разрешили играть в футбол во время прогулок на регулярной основе.

В целом условия содержания в Бутырке в наши дни сами узники считают не самыми худшими. Например, там действует спортзал, который арестанты могут посещать в определенные часы за деньги. Кроме того, у обеспеченных заключенных есть возможность заказать еду «с воли». Они оформляют специальный тюремный счет, после чего делают заказ надзирателям. Со счета списываются деньги, и узникам приносят еду из близлежащих кафе и ресторанов.

Однако изолятор по-прежнему перенаселен, это признает даже его руководство. «Лимит нашего следственного изолятора — 1847 мест. По факту сейчас, когда мы с вами разговариваем, здесь содержатся 2292 человека», — сообщил в июле 2019 года начальник Бутырки Сергей Телятников «Российской газете». Поэтому мнение, что это СИЗО необходимо закрыть, разделяют многие знакомые с ситуацией внутри тюрьмы.

2016

Бутырка стоит на Лесной улице, где стоимость аренды офисов весьма высока. И вот там же находится огромный следственный изолятор, который в рамках выделенных бюджетов потихоньку чинят, но в котором по-прежнему есть окна, заделанные фанерой, а зимой — подушками. «Современная тюрьма в центре города — это крайне дорогое удовольствие. Логичнее было бы перенести изолятор на окраину, скажем, в Новую Москву. Там можно сделать современный изолятор», — поделился своим мнением с «Москвич Mag» председатель московской Общественной наблюдательной комиссии, которая следит за правами арестованных, Вадим Горшенин.

Его мнение разделяют не только правозащитники и арестанты. «Конечно, содержать людей, которые до решения суда считаются невиновными, в камерах XVIII века в веке XXI как минимум нелогично, а как максимум негуманно. И перенос изолятора в более подходящее место напрашивается сам собой», — рассуждает историк, специалист по революционным движениям Борис Юлин. Он предлагает после закрытия Бутырки разместить в ее корпусах большой музей истории исполнения наказания в Москве. «Причем я бы включил в его экспозицию не только период репрессий, как кто-то уже предлагал. Я считаю, что в этом музее можно сделать несколько отделений и разбить их по хронологии — эпоха царской России, революционный период, сталинские годы, эпоха застоя и новейшая история. Такой музей будет интересно посетить не только гражданам России, но и иностранным туристам», — считает Юлин.

Фото: Stanislav Kozlovskiy/wikivedia.org, Аркадий Колыбалов/РГ, shalamov.ru, Юрий Иванов, Ольга Мазницына, lex.biblioclub.ru, Булдаков Олег/ТАСС,  Ефим Эрихман