Лицо. "Он просто честно писал"
Когда рассматривался вопрос о канонизации Государя Николая II, мироточила даже репродукция портрета, созданного Валентином Серовым. Об интересных фактах из жизни великого русского живописца, его потомков и его наследия в беседе с корреспондентом газеты «Спасъ» рассказывает правнук художника протоиерей Антоний Серов
– Что вы думаете о портретах Николая II, сделанных Серовым? Художник не знал, что пишет будущего святого…
– Он просто честно писал. Причем, императрица постоянно давала ему советы, и Серов, поскольку это мешало его работе, однажды взорвался, и, не посмотрев, что перед ним император, отказался в дальнейшем дописывать портрет. Государь был вынужден извиниться за жену и попросить продолжить работу.
Но этот эпизод не повлиял и не мог повлиять на отношение государя к художнику. Серов – большой мастер, создавший множество замечательных произведений, но, несмотря на это, после его смерти, к сожалению, остались лишь долги – расходы на большую семью не позволили накопить средства. Когда вдова художника, Ольга Федоровна, встретилась с государем Николаем II, он подошел к ней, поскольку знал Валентина Александровича, ведь тот писал портрет царя. Узнав, что осталось много долгов, император заплатил все долги из своих денег. За что наша семья, и я лично, всегда испытывала к нему благодарность за это.
Портрет императора Николая II в серой тужурке
– Вы говорили как-то, что когда встал вопрос о канонизации Николая II, начала мироточить репродукция того самого портрета…
– Действительно, был такой случай, когда встал вопрос о канонизации. Ее необходимость подтверждалось мироточением икон государя, уже прославленного в лике святых Русской Православной Церковью за рубежом….К нам в храм привозили такую икону царя-страстотерца.
Мироточила даже репродукция портрета, который писал Валентин Александрович, – Господь разными способами прославлял нашего последнего императора. Но это частный случай. Тогда, в девяностые, когда это всё происходило, чудеса никто не фиксировал, мы были к этому не готовы. Во-многих храмах мироточили, обновлялись иконы. Но это воспринималось так: мироточит –и прекрасно. Все наслаждались этим чудом, молились. Но ни у кого не возникало желания зафиксировать его юридическим церковным языком как важное историческое событие Церкви. Мы были немного инфантильны, думая, что раз все это открылось, так будет постоянно.
– Ваши любимые работы художника?
– Портреты и автопортреты. Автопортреты у него очень честные. В этом есть духовный момент – когда человек пытается честно взглянуть на самого себя.
Серов – очень талантливый портретист, глубокий, стремящийся понять то истинное, что есть в изображаемом им персонаже. Его портреты так же сильны, как литературные портреты Достоевского. Мало кому удавалось передать ту глубину, которую передавал Валентин Александрович…
Портрет Прасковьи Мамонтовой (на первом плане) на ретроспективной выставке Валентина Серова, приуроченной к 150-летию со дня рождения художника, в Третьяковской галерее на Крымском Валу. 2015. Артем Коротаев/ТАСС
– Отец Антоний, вы как-то ощущали в детстве, что ваш прадед – гениальный художник?
– Ты просто с рождения живешь в контексте истории семьи, растешь среди картин, развешанных по стенам, среди воспоминаний, воспитываешься так, как принято в твоей семье. Другое дело, что в Советском Союзе качественно старались ликвидировать в людях воспоминания об их сродниках. А Валентин Серов – был дворянин, его отец – известный композитор Александр Серов, написавший две замечательные оперы – «Юдифь» и «Рогнеда», «Вражья сила». В «Юдифи» партию Олоферна исполнял Федор Шаляпин.
Когда у человека есть необходимость в молитве, то он начинает молиться за всех тех, кого из сродников он знает, и даже о тех, кого не знает, пытаясь найти о них хоть какую-то информацию. Это дает повод восстановления семейной памяти, сословной памяти. Потому что с возвращением в нашу жизнь собственности возникают отношения к этой собственности, то есть – сословность.
Серов бы не выжил при советской власти, его бы просто расстреляли – он наверняка выражал бы свое отношения, говорил то, что думает. Он был человеком, который не молчал, если что-то шло вопреки его убеждениям. Господь его вовремя забрал – в возрасте 46 лет.
– Но ведь у него осталось шестеро детей…
– Дети в революцию выжили, разошлись по миру. Старшая дочь Ольга, как и отец, стала художницей – она всю жизнь прожила в России и умерла в 1946 году. Юрий стал киноактером, он снимался в главных ролях во французских художественных фильмах и умер в Париже. В этом же городе жила Наталья Серова. Михаил Валентинович умер в Москве в 1938 году, Антон Валентинович погиб во время ленинградской блокады. Александр Серов, еще один сын художника, участвовал в гражданской войне на стороне белых, а потом, в конце концов, оказался в Ливане. Сейчас потомки художник живут и в Париже, и на Кипре, и в Америке…
– Какие истории вспоминались в семье о вашем художнике?
– На самом деле, даже если ты сын, внук или правнук известного человека, это не значит, что в семье постоянно об этом человеке говорят. Отец из княжеского грузинского рода назидал своего сына: «Запомни, ты этот титул не зарабатывал, тебе важно его не опозорить».
Валентин Серов – это мастер, который в молодости написал в двадцать два года «Девочку с персиками» и «Девушку, освещенную солнцем» – то, что потом он фактически не смог превзойти. Не знаю, считал ли так художник, но именно эти произведения вошли в золотую коллекцию истории искусств.
А мы можем и в шестьдесят ничего не создать. Пользоваться славой предка – думаю, вряд ли кому придет это в голову из многочисленных потомков художника…
Занавес к балету "Шехеразада" (1911 г.) на выставке в Третьяковской галерее. Артем Коротаев/ТАСС
– В семье ваших родителей творческие традиции продолжались?
– Семья была творческой. И те потомки, которые сохранили возможность творчески реализовываться, делали это. Надо было как-то жить при советской власти, причем в собственном мире, со своими интересами. Квартира Серовых на Большой Молчановке был оплотом творческих поисков молодых художников, там репетировал тогда еще будущий театр «Современник», читали свои стихи поэты. Такой оазис настоящей жизни в условиях того, что в искусстве всячески навязывался соцреализм, который, по сути, ставил своей целью, прежде всего, агитацию за существующий строй, а не решение художественных задач. Один наш родственник точно сказал, что соцреализм – это благодарность партии и правительству, выраженная в понятной для них форме.
– Можно встретить мнение, что светское искусство – это не очень полезно для души. Может ли светское искусство художника привести к Богу?
– У каждого человека есть дар, талант и мы страдаем, если в течение жизни этот дар не можем вскрыть, реализовать. Если человек реализовывает этот талант в рамках высокого искусства, не нарушая заповедей, соблюдая нравственные законы, то это возвышает и творящего человека, и того, кто видит плоды его творения.
Беседовала Оксана Головко
Газета «Спасъ». Печатается с сокращениями
