Трудности перевода: в чем отличие разных вариантов покаянной молитвы Ефрема Сирина?
Богословы часто рассматривают покаянную молитву Ефрема Сирина как описание ступеней, ведущих к вершинам духовного совершенства или, напротив, к стремительным падениям. При этом, как правило, рассматривается лишь один перевод этой молитвы с греческого на церковнославянский язык. Его мы слышим сегодня в храмах в дни Великого поста. Однако отдельные слова греческого текста можно перевести иначе.
Чтобы разобраться в этих отличиях, вспомним для начала привычный нам текст молитвы:
Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, Яко благословен еси во веки веков. Аминь. Боже, очисти мя, грешнаго/грешную.
Преподобный Ефрем Сирин — христианский богослов, подвижник и поэт IV века, как видно из его прозвища, был сирийцем по происхождению и писал свои тексты на сирийском языке. Еще при его жизни многие написанные им произведения были переведены на греческий, в том числе и эта покаянная молитва. Ее сирийский оригинал не сохранился, и до нас она дошла только в греческом переводе.
На церковнославянский язык молитва была переведена в нескольких вариантах. В одном из них первое прошение отличается от привычного нам:
Перевод на русский язык
Господи и Владыко живота моего, дух праздности, многоделания, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Греческий оригинал
Κύριε και Δέσποτα τῆς ζωῆς μου, πνεῦμα ἀργίας, περιεργίας, φιλαρχίας και ἀργολογίας μή μοι δῷς·
Заметили разницу? В этом варианте после слов «дух праздности» на месте слова «уныние» стоит «многоделание». И это вовсе не выдумка переводчика, а, наоборот, более точное отражение греческого текста.
Дело в том, что при переводе молитвы на церковнославянский язык древнегреческое слово ἡ περιεργία (periergia) — «излишний труд», «многоделание», «чрезмерная деятельность» — было заменено на уныние. Причины такой замены остаются неясными, однако это изменило смысл данного фрагмента. Если в варианте с унынием толкователи обычно подчеркивают, что стоящая на первом месте грехов праздность, то есть безделье, неизбежно порождает уныние, то при дословном переводе греческого оригинала картина оказывается несколько иной.
Многоделание — это буквально антоним безделья, которое является пагубным «перекосом», но уже в другую сторону. Эта антонимия проявилась и в самом языке: слово ἡ ἀργία (безделье) образовано от отрицательной приставки ἀ и греческого слова τό ἔργον, что означает «дело», «работа», «труд». А второе слово, περιεργία, тоже образовано от слова τό ἔργον, но уже с приставкой περι, означающей «сверх», «чрезмерно». В этом случае один грех не вытекает из другого, вместо этого возникает поэтическая и смысловая симметрия: и праздность, и чрезмерная активность одинаково мешают христианину духовно расти и отвлекают его от самого главного.
Но это еще не всё! Вариант, которым пользуются в Русской Православной Церкви сегодня, отличается и от того, который существовал до раскола XVII века. И различия их также связаны с особенностями древнегреческого языка. Вот как выглядит первое прошение в молитве Ефрема Сирина у старообрядцев:
Господи и Владыко животу моему, дух уныния, небрежения, сребролюбия и празднословия отжени от мене.
В данном случае уже на месте «любоначалия» или иначе «властолюбия» стоит слово «сребролюбие». Вероятно, это связано с тем, что древнегреческие слова ἡ φιλαρχία (philarhia) — «властолюбие», «желание первенствовать», и ἡ φιλαργῠρία (philarguria) — «сребролюбие», схожи между собой. Старообрядцы взяли за основу тот греческий текст, где стояла ἡ φιλαργῠρία. Возможно, такой выбор связан с тем, что старообрядцы придавали большое значение созданию крепких производств и сколачиванию капиталов. Это помогало им сохранять определенную независимость от государства и способствовало экономическому успеху. Однако вместе с деловой хваткой, староверы сохраняли глубокую религиозность. И потому в молитве Ефрема Сирина они просят «отженить», то есть удалить дух сребролюбия как наиболее опасный для них соблазн.
Одновременно старообрядцы часто упрекали официальную Церковь во властолюбии, излишней близости к властям. И если рассматривать эти два варианта перевода в историческом и духовном контексте, получается, что каждый просит Бога избавить его от такого греха, который свойственен ему в большей степени и представляет для него духовную угрозу.
Так что независимо от выбранной редакции молитва Ефрема Сирина всегда призывает к духовному восхождению. В каждом из ее переводов звучит искренняя просьба о помощи в преодолении страстей, мешающих духовному росту, и стяжании добродетелей, ему способствующих. Поэтому, возможно, не так важно, с какими именно словами мы обратимся к Господу, ведь главная задача любой молитвы — открыть сердце для Бога и Его благодати, которая, как сказано в молитве при рукоположении, всегда немощное врачует и оскудевающее восполняет.
