Соловецкие вечера: "Преподобный Паисий Нямецкий (Величковский)"
20 марта, в четверг, в гостиной нашего храма состоялась очередная встреча из цикла Соловецких вечеров. на этот раз вечер был посвящен теме: "Духовное наследие старца Паисия Величковского - укоренение афонских традиций исихазма на русской земле".
Ведущий встречи Алексей Алипичев, как всегда, собрал полный зал слушателей на встречу и любезно составил статью о старце Паисии Величковском специально для нашего сайта, которая и приводится ниже.
Житие преподобного Паисия Нямецкого (Величковского)
"Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит. И стучащему отворят" (Мф.7:7, Лк.11:9). Эти слова Спасителя в полной мере можно отнести к преподобному Паисию Величковскому, всю свою долгую жизнь пребывавшему в непрерывном духовном поиске, смиренно моля Бога указать ему, монаху XVIII века, путь спасения.
Для духовного возрождения России XVIII–XIX веков старец Паисий сделал не меньше, чем святой Сергий Радонежский для Московского Царства или Антоний Печерский для Киевской Руси. Прп. Паисий Величковский не был реформатором Православной Церкви, он был восстановителем монашеской традиции. Главным делом его жизни стало возрождение в Православии школы старчества.
Преподобный Паисий (в миру Петр Величковский) родился 21 декабря (по ст.ст.) 1722 года на Украине в городе Полтаве в глубоко религиозной семье потомственных священников на память преставления святителя Петра Московского и всея Руси чудотворца, и наречен был во имя этого святого. Отцовская линия Петра была духовного сословия — брат, отец, дед и прадед были священниками, окормляя один и тот же приход города Полтавы — церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы. С раннего возраста Паисий был человеком книжного духа. В доме настоятеля Успенского собора Полтавы было много духовных книг. Мальчик рано начал читать Священное Писание и святых отцов. Древние подвижники, о которых Паисий узнавал из житийной литературы, стали его героями. Им он хотел подражать.
Грамоте отрок был обучен по Псалтири и после этого по желанию матери и прихода Успенской церкви на тринадцатом году был отдан на учение в Киевскую Духовную Академию. Здесь, в Академии, впервые Петр стал тянуться душой к монашескому житию; мудрым наставником в этом его стремлении был иеросхимонах Братского Богоявленского монастыря Пахомий, открывший в душе своего воспитанника чувство благоговения перед Словом Божиим.
Написав для себя короткое правило, Петр стремился неукоснительно его соблюдать: не осуждать своих братьев даже тогда, когда собственными глазами видел их согрешения, никогда ни к кому не иметь ненависти и от всего сердца прощать ближним согрешения их.
С первых дней учебы Паисий мечтал о монашеской жизни. Посещая в свободное время Киево-Печерскую Лавру, он непременно бывал в святых пещерах. Его не привлекала богатая и сытая жизнь некоторых монахов знаменитой Лавры, но скорее пугала и отталкивала. Паисий мечтал принять монашеский постриг непременно в бедной, удаленной от мирского шума обители. Для человека первой половины XVIII века подобные мысли были большой редкостью.
Они совершенно не сочетались с жизненными установками, насаждаемыми в Академии, где ничего не говорилось о святых подвижниках и отцах Православной Церкви. Преподавание в начальных классах сводилось к бесконечной зубрежке латинской грамматики, так как все обучение, включая и чтение Священного Писания, велось по-латыни. Учащиеся постепенно забывали родной язык, начинали мыслить и богословствовать на языке чуждой им культуры, молиться же продолжали по-славянски, что приводило к болезненному разрыву церковного сознания, травмировало детские души.
Задыхаясь в чуждой атмосфере, Паисий начал скучать, томиться, пока окончательно не охладел к «языческой мудрости», как впоследствии он сам определил преподаваемую в Академии науку. Сложившаяся обстановка подтолкнула робкого и кроткого по природе отрока к дерзновенному шагу. В 17 лет Паисий бежит из Академии, чтобы, наконец, осуществить свою тайную мечту — начать иноческую жизнь под руководством старца.
В это время с ним произошла история, сохранявшаяся в памяти старца Паисия всю жизнь. Петр обратился к настоятелю Китаевской пустыни, что под Киевом, с просьбой оставить его в монастыре для принятия пострига. Настоятель пригласил Петра в келию и там троекратно предложил ему сесть на стул, но Петр остался стоять у дверей, явив этим в глазах настоятеля несовершенное смирение. На это игумен сказал ему: “О брате, ты молишь меня принять тебя во святую обитель нашу монашества ради. Но я в душе твоей не вижу и следа монашеского устроения. Не вижу в тебе смирения Христова. Не вижу в тебе послушания и отсечения воли твоей и рассуждения, но сопротивное все”. Этот отказ сильно опечалил юношу, но через того же наставника услышал он, что на все укорения, от кого бы они ни исходили, истинный инок должен отвечать “прости, отче святый, согреших” и не говорить более ни слова оправдательного. Эту историю потом всегда рассказывал преподобный ученикам своим как урок для послушания.
Паисий, юноша из знатной семьи, становится одним из нищих странников, бродивших в то время по бесконечным просторам России в поисках истинного духовного руководства.
Духовная жизнь послепетровской империи находилась в глубоком кризисе. Церковная реформа не пощадила никого. Начав с упразднения патриаршества, превратив священнослужителей в чиновничий класс, царь Петр обрушился и на монахов. В стране резко сократилось число монастырей. Многие из них были отданы под казармы и дома инвалидов. К середине века иноческая жизнь, лишенная старческого руководства, совершенно оскудела даже в прославленных обителях.
По благословению духовника своего Пахомия, Петр отправляется в Любечский монастырь, основанный преподобным Антонием Печерским. Чадолюбивый игумен Никифор (Коханский) принял юношу и благословил его келарствовать. Образ этого первого для Петра игумена оставался образцом ему всю жизнь во все дни его старческих подвигов. Здесь же в Любечском монастыре началось для Петра его первое послушание по списыванию книг. Один из иноков обители иеромонах Иоаким, увидев большую любовь Петра к святоотеческим творениям, предложил юноше "Лествицу" Иоанна, игумена Синайского. Послушанием инока стала теперь работа по переписыванию "Лествицы".
Вскоре в Любечском монастыре произошли перемены. Игумена Никифора сменил Герман (Загоровский), который настоятельствовал “не по подобию прежняго игумена, но — властительски”. Однажды Петр, со страху не выяснив, о какой пище просил его настоятель, досадил последнему своею непонятливостью, за что и был с гневом выгнан. Петр рассудил, что если за малый грех такое ему наказание, то каковое же будет за большее прегрешение. После случившегося, он ночью тайно вышел к Днепру, и, помолившись Богу, перешел на другую сторону по льду.
Между тем, во все время пребывания Петра в монастыре, его мать Ирина скорбела об уходе сына. Дабы вернуть его домой, она, наложив на себя пост, стала ежедневно читать акафист Божией Матери. Вскоре ей было открыто, что сын ее Петр непременно будет монахом. Вскоре приняла Ирина монашество с именем Иулиании в Старопокровском монастыре близ Полтавы. Это освобождало Петра от домашних обязанностей и открывало ему путь к постригу. Выйдя из Любеча, Промыслом Божиим достиг Петр пустынника Исихия у Моншенских гор, постоянным рукоделием, которого была переписка книг святых отцов. Два раза просился Петр к нему в послушание, но смиренный старец всякий раз отвечал: “Немощи ради души моея не могу тебя принять”; Петр, сочтя причиной отказа свое недостоинство, опечаленный и расстроенный решил продолжить свой путь в какую-нибудь другую обитель.
Вскоре он приходит к обители святителя Николая — в Медведовский монастырь на реке Тясмин. Здесь в день Преображения Господня в 1741 году Петр был пострижен в рясофор с именем Парфений; однако братия, смиряя его, постоянно, как бы по ошибке, стала называть его Платоном. Неоднократно просил Парфений у игумена позволения называться именем пострига, но никак не преуспел в этом и смирился. Старец-восприемник, не дав ему никакого правила, сам де ученый, удалился через несколько дней после пострига, так что постриженник лишился не только имени, но и духовного отца своего, не видав его потом уже никогда. Недолго пришлось подвизаться здесь иноку Платону, ибо униаты воздвигли гонение на православие. Медведовским монахам было предложено принять унию, и по их отказе церковь монастырскую власти опечатали, а братия разошлась, — Платон же, Мартирий и Крискент ушли в Киевскую лавру, где и нашли приют. Здесь хотел остаться инок Платон на постоянное жительство, однако один лаврский прозорливец старец Ковальский предрек ему новое странничество. Инок Платон сначала сомневался в его словах, но появившийся в лавре друг по академии Алексей вновь пробудил жажду пустынничества и странствия, напомнив об их обете юности, — не жить в обителях телесного довольствия и достатка.
На этот раз инок Платон отправился в Валахию. Путь странствия пролегал через келий и пещеры подвижников скитских и пустынных Матроненского монастыря, скита Кодрица, скита Долгоуцы и, наконец, скита Трейстены — Свято-Никольского, окормлявшегося известным старцем Василием Поляномерульским. Здесь послушанием Платона было стеречь монастырский виноград. В трудах он однажды, не услышав монастырское било, проспал на богослужение. Дойдя до церкви ко времени чтения канона, “от смущения не дерзнул войти в нее, впал в отчаянный плач и сетование, и даже на литургию и трапезу не явился, седяше под древом на земли и горько плакаше”. После этого события инок Платон, чтобы более не проспать, решил совсем не ложиться на одре, но отдыхать только сидя на лавке.
В скором времени Платон вновь решил отправиться в путь; на этот раз он идет в горный скит Кырнул во имя св. Архистратига Михаила. Здесь началось пустынножительство отца Платона. К этому времени плодом странствования отца Платона по обителям и пустыням Малороссии и Молдо-Влахии явилось опытное знание послушания, смирения и умной молитвы, в сердце совершаемой. Т.о., Паисий шел из из города в город, из одной обители в другую, но нигде не находил мудрого и опытного наставника. И он решился покинуть родину, идти на Афон, полагая там, в знаменитом монашеском царстве, достичь желаемой цели. Афон в представлении Паисия ассоциировался с Фаворской горой, на которую он жаждал взойти, чтобы стать достойным учеником Спасителя. Это было последнее путешествие, которое преподобный совершил по своему желанию; все последующие его хождения были вынужденными оставлениями монастырей. До Афона отец Платон поселялся в пустынях, а после Афона — в общежитиях.
Испытав великую радость от соприкосновения с древними святынями Афона, Паисий вскоре пережил и огромное разочарование. Святая Гора была уже не тем царством духа, о котором мечтал 24-летний инок. Афон находился во владениях инославных турков, которые всячески притесняли монахов. Разоряемые турецкими властями, монастыри беднели и входили в неоплатные долги. Монахи расходились из своих обителей, и цветущие монастыри оставлялись на произвол судьбы. Многое из богатой монашеской традиции было утеряно: Паисий не находит и на Святой Горе духоносного наставника. Кроме того, иноки славянского происхождения находились в особо тяжелом положении из-за недружелюбного отношения к ним греков.
Многие места Святой горы обошел инок Платон, ища старцев, сильных в подвиге и в знании святоотеческих писаний, и не найдя таковых, поселился в убогой келии, питаясь хлебом и водой, да и то через день, Паисий провел четыре года (40 мес.) в одиночестве и безмолвии. Его утешением становятся рукописи святоотеческих писаний, которые он находит в монастырских библиотеках болгарских и сербских обителей. Впитывая в себя опыт древних подвижников, Паисий постепенно превращается в мудрого наставника. В это время на Афон явился отец молдавских пустынников и старцев Василий Поляномерульский (1750). Найдя блаженного Платона, беседовав с ним несколько дней и ночей, по просьбам пустынника облачил его в мантию с переменой имени на Паисий; ему в то время было 28 лет.
Когда в его одинокую келью пришел юный Виссарион, Паисию уже было что сказать новоначальному иноку. Старец Паисий не считал себя достойным учительствовать, поэтому согласился принять Виссариона только в качестве друга, но не ученика, чтобы обоим вместо отца и наставника иметь учение святых и Богоносных Отцов Церкви. С таким условием принимал святой Паисий и других братьев, посему возникло среди паисиева братства стремление собирания писаний святых отцов, традиция книжности.
Это было необычно для афонских монастырей того времени — большинство монахов книг не имело, а о святых писателях даже и не слышало. Поэтому каждая находка древней книги была поводом для большой радости преподобного Паисия; однажды он увидел у монаха-каппадокийца на столе книгу св. Петра Дамаскина, которую тот переписывал; старец много позже писал: “Не могу сказать, какой неизъяснимой духовной радости я исполнился, когда увидел ее. Я думал, что на земле вижу небесное сокровище”. Такое книжное накопление сопутствуемо было нестяжанием в духе преподобного Нила Сорского, ибо преподобный Паисий “не имяше бо ниже срачицы (нижней одежды), точию един подрясник и ряску искропаны (изодраны) и в заплатах”.
Через несколько лет рядом с первыми учениками жило уже 50 монахов. Уступая просьбе братии, Паисий принял сан священника. Рукоположен отец Паисий был в 1758 году в возрасте 36 лет. Будучи иереем, преподобный Паисий никогда не мог совершать Святую литургию без слез.
Братия с благословения патриарха цареградского Серафима переселилась в Ильинский скит монастыря Пантократор. Паисий стал настоятелем славяно-молдавского братства в этом скиту, который стал по примеру других национальных на Афоне монастырей обителью малороссов. Здесь находили упокоение выходцы из Запорожской Сечи и других мест Украины. Евангельский дух любви прочно соединил разных по возрасту и языку иноков: молдаване, украинцы и русские жили единой душой и единым сердцем.
Отец Паисий ввел в жизнь Ильинского скита забытую многими на Афоне практику «умного делания». Монахи трудились, читали святых отцов, беспрекословно слушаясь старца и непрестанно повторяя Иисусову молитву, чем вызвали неодобрение некоторого афонского инока Афанасия, который начал обвинять Паисия в ереси и публично осуждать образ жития паисиева братства за их книжное собирание и опущение молитвенных правил. Взяв себе в помощь обширную святоотеческую литературу, отец Паисий ответил обвинителю первым трактатом, посвятив его раскрытию сути Иисусовой молитвы, послушания и чтения писаний святых отцов. Отец Паисий по ряду выражений в письме понял и объявил Афанасию, что он даже и Евангелия не читал, а пытается учить братию и хулить Священное предание, содержащееся в святоотеческой письменности. По поводу же молитвенных правил старец ответил — слово в слово как на такое же обвинение ответил тысячу лет назад Нил Синайский, — для пения тропарей, прокимнов, канонов и прочего необходимы иерархические чины: чтецы, певцы, диаконы, священники; пустынникам же подобает читать псалтирь, молитвы и святоотеческие писания.
Сопоставляя славянские рукописи разного времени, Паисий неожиданно для себя обнаружил в текстах массу неточностей, описок и расхождений, что привело его в замешательство и недоумение. Пытаясь внести необходимые поправки в славянские рукописи по другим славянским же рукописям, Паисий вскоре оставил бесполезный труд. Он понял, что в деле исправления древних славянских переводов святоотеческих писаний ему нужны греческие оригиналы, но их нет ни в одной из известных библиотек Афона.
Старец Паисий ясно сознавал, что без опоры на святоотеческий духовный опыт идти верным путем ко спасению и вести за собой многочисленную братию, вверившуюся ему, не представлялось возможным. Тогда подвижник обращается к Богу с пламенной молитвой. И Господь пришел на помощь. Неожиданно в отдаленном ските во имя святителя Василия Великого отец Паисий обнаружил множество греческих первоисточников. Никакие бытовые трудности не смогли поколебать решимости Паисия собирать древнегреческие рукописи святоотеческих писаний и идти вглубь духовного опыта древних отцов Восточной Церкви.
Афонское пустынно-общежительное пребывание преподобного Паисия длилось 17 лет. Испытав многократные притеснения со стороны инославных (мусульман) и узнав о значительном повышении арендной платы турецкими чиновниками он принял мужественное решение вернуться в Молдавию. Митрополит Молдавии радушно встретил переселенцев, предоставив им уникальную возможность организовать свой монастырь в Драгомирне. Молдо-Влахия тех времен была прибежищем монашествующих со всех окрестных стран, — это время закрытия монастырей в России (введение штатов) и униато-католического наступления на православных юго-западных славян; за три года число Драгомирнской братии утроилось.
На новом месте все радует и вдохновляет 42-летнего подвижника. В монастыре Святого Духа, живописно расположенном в Карпатских горах, Паисий пишет устав по чину св. Василия Великого, св. Феодосия Великого, св. Феодора Студита и Афонской горы, в котором мирно соседствует жизнь трудолюбивая и жизнь созерцательная. Основные идеи этого устава — нестяжательность (“ниже малейшей вещи не имети”), отсечение воли и послушание, умная молитва и чтение книг, непрестанное рукоделие и бытовое благочиние (образцовая больница, странноприимница, церковные художества и другое). Паисий поставил последнюю точку в мучительном споре «стяжателей» и «нестяжателей», приведшем в XVI веке к разгрому старчества, последствия которого были сокрушительными для всей монашеской и духовной жизни России. Восхищаясь устройством монашеской жизни в греческом монастыре Симеона Нового Богослова, погружаясь в богатейший духовный опыт русского старца Нила Сорского, отец Паисий сделал главный упор на внутреннем устроении души каждого инока. Он непрестанно делился с учениками молитвенным опытом, после вечерней трапезы вел беседы, читал и комментировал святоотеческие труды. С наступлением долгих зимних вечеров до Лазаревой субботы по вечерни старец Паисий собирал вокруг себя всю братию, попеременно славян и молдаван, и читал от святых отец поучения — Василия Великого, "Лествицу", авву Дорофея, Симеона Нового Богослова и других.
Старец исправляет старые славянские переводы святоотеческих писаний и вновь переводит некоторые из них с древнегреческого языка. Со временем он организовал настоящую переводческую школу, плодом работ которой явились переводы многих святых отцов на славянский и румынский языки, разошедшиеся в многочисленных списках по обителям Молдавии, Румынии, Украины, России и Афона. Паисиевская книжность — переводы и переписка расцвели здесь во всей красе. Постепенно огромными совместными усилиями составилась целая библиотека, наиболее известным трудом которой явился сборник древних Отцов Церкви «Филокалия», известный на русском языке как «Добротолюбие». В XIX в. оно стало настольной книгой как русского монашества, так и многих мирян.
В этом же монастыре преподобный принял схиму без перемены имени.
До конца своей жизни Паисий не прекращал переводческого труда, хотя трижды ему приходилось начинать свою деятельность на новом месте. Начавшаяся Русско-турецкая война и переход Драгомирнского монастыря вместе с частью Карпат во владение католической Австрии(1774), вынудили монахов покинуть любимую обитель и переселиться в Секульский монастырь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, уведя за собой всю братию — 350 человек. Житие в Секуле было по образу Драгомирнскому.
Когда число братии в новом монастыре достигло 300 человек, живших в крайней нищете и стеснении, и не было никакой возможности принимать новых братий, правитель Молдавии принудил Паисия вновь переехать. К изумлению и смущению старца Константин повелел переселиться братии в богатейший Нямецкий монастырь. Старец стал просить господаря не переводить его мирное братство в многолюдный монастырь, часто посещаемый мирянами; Константин же на все мольбы ответил: “Сотвори послушание, иди в Нямец, ничтоже рассуждая”. Последние 15 лет ему суждено было прожить в самом большом и знаменитом молдавском Нямецком монастыре.
В Нямце житие было устроено по образу Драгомирны и Секула — общежитие, умная молитва, переписка и чтение святоотеческих книг, ежедневное (утром и вечером) исповедание помыслов духовникам. Паства преподобного умножилась — в Нямецком монастыре были иноки более чем десяти национальностей, и число их к 1790 годам возросло до тысячи человек. В то время это была самая многолюдная обитель Восточной Православной Церкви. Авва Паисий окормлял по-прежнему Секул и другие окрестные монастыри и скиты.
700 монахов, многочисленные мастерские, сельскохозяйственные угодия, больница, дом для паломников — таково новое обширное хозяйство настоятеля. Управлять таким монастырем, а тем более довести его до идеала духовной жизни очень непросто. Но Паисий уже не одинок. Рядом с ним его многочисленные ученики, ставшие опытными наставниками. Для них отец Паисий не просто учитель, а святой старец. Они хорошо знают, что стать старцем по собственной воле невозможно. Старец всегда Божий избранник, его духовный опыт уникален. Не раз на закате жизни старца, во время молитвы, ученики видели лик отца Паисия просветленным нездешним светом.
Окормляя многочисленных пасомых, авва по достоинству должен был принять сан архимандрита, что и совершилось в 1790 году при посещении Нямца архиепископом Екатеринославским Амвросием.
На протяжении всего времени подвигов в молдавских монастырях Паисий учил братию умной молитве, продолжая линию отцов Добротолюбия, св. Григория Синаита, св. Григория Паламы и преп. Нила Сорского.
Отец Паисий приводит многочисленные доказательства и свидетельства святоотеческого почитания умной молитвы: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”, которая есть и моление, и исповедание веры, и само спасение. Всяким видам Христианской молитвы старец находит место и значение по их достоинствам и благоплодию: “Умно-сердечная молитва — для преуспевающих, для средних — пение, т. е. обычные церковные песнопения и для новоначальных послушание и труд”
15 ноября (по ст.ст.) 1794 года, на 72 году, старец тихо скончался, не назвав своего преемника, ибо знал, что преемников будет много. Погребен преподобный Паисий в Нямецком монастыре в соборном храме Вознесения Господня у южной стены.
Многочисленные ученики и сподвижники старца понесут живую веру во многие монастыри Молдавии, Украины, России, Греции. Более ста русских монастырей возродится к активной монашеской жизни. Поднимутся и достигнут расцвета древние северные обители — Валаам и Коневец, прославятся на всю страну Оптина (Моисей, Леонид, Макарий и Амвросий) и Глинская пустыни, возродится Троице-Сергиева Лавра.
Восстанавливая утраченные традиции в конце 20 века, Русская Православная Церковь — спустя 200 лет — в 1988 году причислила старца Паисия к лику святых.
Преподобный Паисий канонизован за святую, подвижническую жизнь, как молитвенник, совершатель и учитель умной Иисусовой молитвы, как восстановитель в русском монашестве спасительного подвига старчества, как духовный писатель, оставивший в своих трудах назидательный пример для восхождения чад церковных по пути духовного совершенства.
Память преподобному совершается 15 ноября (н.с.).
Подготовили: Алипичев Алексей, Стареев Михаил.
