Соловецкие вечера: "Преподобные Василиск Сибирский и Зосима (Верховский)"
28 февраля в гостиной нашего храма состоялась очередная встреча из цикла соловецких вечеров. В этэт раз основной ведущий цикла Алексей Алипичев рассказывал собравшимся о еще одних удивительных, но, к сожалению, малоизвестных святых - преподобном Василиске Сибирском и его сподвижнике преподобном Зосиме (Верховском).
Ниже расположена статья о преподобных сподвижниках любезно составленная нашим лектором специально для нашего сайта.
Василиск Сибирский (ок. 1740 -1824) — сибирский пустынножитель, преподобный. Память 29 декабря/11 января, 10/23 июня (Собор Сибирских святых) и в последнее воскресение августа (Собор Кемеровских святых).
Зосима (Верховский) (1768 - 1833), схимонах, преподобный, духовный писатель, основатель женских монастырей. Память 24 октября/6 ноября, в Соборах Брянских, Екатеринбургских, Кемеровских, Московских святых.
Пустынник Василиск (в миру Василий) родился в середине XVIII века в семье крестьянина Калязинского уезда Тверской губернии. С детства познал труд и нужду: просил милостыню, затем некоторое время был пастушком. С малых лет его отличали простота сердца, любовь к Богу и смиренный нрав. Тогда же в детстве начал он размышлять о небе, об ангелах, о Боге.
Но, не смея перечить отцу, Василий вступил в брак. Василий, пока жил в доме тестя, выучился грамоте и, читая книги, все сильнее жаждал посвятить себя единому Богу. Он стал уговаривать жену служить только Господу и жить в браке жизнью чистою, как вне брака. Она на это вскоре согласилась, и они условились испытать себя, будут ли в силах прожить целомудренно, и тогда уже разлучиться навсегда. Три года они испытывали себя, и каждый год тесть отпускал Василия на заработки — он же проводил это время в разных монастырях, узнавая много нового о духовной жизни. И наконец, объявил жене и тестю о своем твердом намерении оставить их и уйти к пустынникам. Его отпустили мирно.
Но в пустыню он ушел не сразу, его старший болящий брат Козьма уговаривал Василия повременить с уходом и послужить ему еще некоторый срок. Он говорил, что Господь все устроит и настанет время, когда можно будет его, немощного, оставить. Василий же в горячем желании начать монашеское житие хотел уйти от брата тайно. Но так как у него не было увольнительного вида, он решился без разрешения взять бессрочное увольнение Козьмы и назваться его именем. И, сделав так, сел на паром, чтобы следовать намеченным путем. Однако судно, дойдя только до середины Волги, остановилось. Тщетно пытались пассажиры помогать перевозчику веслами — паром не двигался. Тогда решили плыть обратно — и судно послушно пошло. Все пассажиры недоумевали о причине этого явления, и только Василий догадывался, в чем дело. Сердцем понял он, что не благоволит Господь к его тайному уходу от брата, да еще под чужим именем. Повинился он после этого Козьме и обещал жить у него столько, сколько потребуется. В тот день Василия ждало и еще одно чудо: когда он хотел положить на место документ брата, то обнаружил, что с ним было не увольнение Козьмы, а его собственный просроченный увольнительный вид. После такого урока жил он у брата, покоряясь воле Божией. Когда Козьма с миром отпустил своего младшего брата, Василий стал ходить по разным монастырям, отыскивая опытных подвижников. Под Москвой, во Введенском монастыре, он увидел подвижнически живущих старцев и начал просить, чтобы его приняли в сожительство. Тогда настоятель пошел с ним к озеру, а был первый мороз и озеро едва затянуло. Испытывая Василия, настоятель сказал: «Побегай по льду, крепок ли?» Василий без рассуждений побежал к берегу. Тогда настоятель остановил его и сказал: «Благо тебе будет, сын мой. Ты преуспеешь в монашестве, если будешь так послушен духовным отцам». Напутствовав Василия, он благословил его на пустынное и безмолвное житие.
Как-то один из странствующих братий рассказал Василию, что в брянских лесах живет в пустыне с учениками иеромонах Адриан – старец великой жизни, многоопытный и простой. Василий, желая предать себя в повиновение искусному наставнику, сразу же отправился к нему. И действительно, жизнь при старце Адриане стала для него новой ступенью монашества. Предав себя ему в послушание, Василий преуспевал в постнических трудах и был пострижен старцем в мантию с именем Василиск.
Среди пустынножителей тех мест в обычае было время от времени навещать друг друга. Они сходились в праздничные дни поочередно у одного из отшельников для совместного совершения всенощного бдения, а если была возможность, то служили и Божественную Литургию. Потом, не нарушая благоговения святого дня, читали духовные книги и вели духовные рассуждения. Часто просили отца Василиска сказать слово, но тот по смирению своему почитал себя ничего не знающим и отвечал братии так: «Я совсем невежда, только послушания ради скажу». Обыкновенно слова его оказывались настолько глубокими и так просто объясняли непонятное место, что все слушали с большим вниманием.
Примерно в это время встретил он своего будущего сомолитвенника и духовного брата – отца Зосиму (Верховского), тогда еще носившего имя Захария и желавшего стать отшельником.
Верховский Захария Васильевич (Богданович), родился 24 марта 1768 года в Смоленском уезде в семье дворянина. С юных лет обнаружились добрые свойства мальчика. Он был добр и простодушен, сердце имел весьма чувствительное и горячее, и хотя был тих, кроток и молчалив нравом. Так он мало играл с братьями и сестрами, а чаще находился при родителях. Послушный, кроткий и робкий ребенок Захария с великим прилежанием старался изучить все, что ему преподавали учителя, но тщетно. Только в те дни находил он себе отраду, когда преподавался Закон Божий. Его отец, видя приближающийся конец своей жизни, как поспешил прежде определить сыновей в царскую службу, отправив всех троих, тогда еще весьма юных (младшему Захарии было не более пятнадцати лет) в Петербург. Но не более двух лет провели братья Верховские в Петербурге, как вдруг неожиданно получили горестное известие о кончине родителя. Обстоятельства сложились так, что Илья, брат Захарии, отдал ему свою часть имения. Захария стал увлекаться любостяжанием; его радовало, что получив две части, он теперь будет богатым помещиком. «Однажды, — как рассказывал позже сам отец Зосима, — прогуливаясь верхом на лошади, оставленной братом, как только поравнялся я с церковью, вдруг точно кто рукою толкнул меня в грудь, и так сильно, что я, кажется, пошатнулся на лошади, в то же время внятно услышал следующие слова: “Ты сам пойдешь в монахи...” Ему был двадцать один год от роду, когда оставил мир.
Побывав несколько раз у брянских пустынников и пожив у них некоторое время (1786), Захария более всех полюбил отца Василиска. Тихий и кроткий нрав старца, его простые, но благоразумные суждения так расположили сердце юного Захарии, что ему захотелось никогда не расставаться с ним. Взаимна была и любовь к нему старца. «Всегда просил я Господа, чтобы послал мне друга духовного, искреннего, сердечного, единодушного, ибо и в безмолвии трудно жить одному. … И как будто известился я, что в тебе дает мне Господь просимого мною», – говорил ему позже сам старец. С твердым решением посвятить жизнь отшельническому подвигу, Захария поехал в Петербург, где быстро исполнил все формальности, связанные с освобождением от службы. Это было в 1789 году. Но не нашел он уже в брянских лесах отца Адриана, который перед тем переселился в Коневскую обитель.
Между прочими духовными беседами, рассказывая о себе, отец Василиск без всякого особенного намерения упомянул, что он родом из Тверской губернии, Калязинского уезда, государственный крестьянин и находится в большой печали от того, что кончился уже срок его увольнения и надобно ему опять явиться на свою родину. А это тяжело для него, к тому же за неимением денег и здоровья нелегко ему не только хлопотать о новом увольнении, но и предпринять такую долгую и трудную дорогу — было начало весны, самая распутица. С великой радостью и горячностью духа взялся Захария помочь отцу Василиску и доставил ему новый паспорт. Тогда отец Василиск, тронутый такой его преданностью, обещал принять его жить с собою, но, как искусный и опытный муж духовный, советовал ему сделать начало жизни монашеской в каком-нибудь общежительном монастыре, чтобы испытать себя прежде в послушаниях монастырских и научиться терпению и смирению в обществе многих братий. И он отправил Захарию в Коневскую обитель под управление отца Адриана. С великою радостью и отеческою любовью встретил отец Адриан любезного ему юношу и вскоре вчинил его в число братии (в 1790 году). Видя его ревность и желание нести иноческие подвиги, он позволил ему участвовать во всех тяжких трудах братии. Захария с горячим усердием всегда старался, чтобы ни в чем не отставать от братии в трудах их, а потому, частью от непривычки, частью от неумения, при своей юности и нежном телосложении, всегда более всех был утомлен. Заметив это, добрый пастырь пощадил здоровье юноши и дал ему только послушания печь просфоры и исполнять пономарское служение в церкви.
С искренним чистосердечием и не щадя себя, открывал свои помыслы отцу Адриану молодой инок. Скоро его постригли в чин иноческий с именем Зосима (в честь Зосимы Соловецкого).
В то время в Коневской обители подвижничал иеромонах Сильвестр, живший уединенно в безмолвии. К нему, по благословению игумена, стал ходить отец Зосима для духовной беседы. Отец Сильвестр раскрыл пред ним учение о сердечной молитве, которую сам усердно творил. Зосима был безмерно благодарен за открытое ему сокровище, но при этом, ни добрый пастырь Адриан, ни старец Сильвестр не могли заменить в сердце юноши о. Василиска. Прожив в монастыре три года, отец Зосима неотступно и со слезами стал просить отца Адриана отпустить его в пустыню к отцу Василиску. И когда отец Адриан отправился за сбором в Смоленскую губернию и Брянск, то взял с собой и Зосиму.
Увидев после долгой разлуки отца Адриана и отца Зосиму, старец Василиск много радовался и отцу духовному, и юному другу сердца своего. После многих духовных и откровенных бесед отец Адриан убедил о. Василиска переселиться в Коневец.
Вскоре отец Адриан со всеми спутниками благополучно прибыл в Коневский монастырь (1793) и велел выстроить для них две келии, от монастыря в трех верстах и отпустил их на безмолвие, поручив юного о. Зосиму опытному о. Василиску. Однако хотя тот и полюбил Зосиму, как свою душу, все же не считал его за сына и ученика, полагая, что по просвещению ума своего Зосима более него сведущ во всех писаниях святых отцов. Кроме того, именно Зосима открыл старцу тайное монашеское сокровище, объяснив учение о сердечной молитве. Отец Сильвестр, который в свою очередь обучил этому искусству ранее Зосиму, также с благословения отца Адриана, в скором времени присоединился на безмолвие к Василиску и Зосиме, построив себе третью келию немного далее от их келий.
О чудных духовных действиях молитвы в старце Василиске отец Зосима составил особую рукопись – «Повествование о действиях сердечной молитвы старца-пустынножителя Василиска», куда прилежно записывал все откровения подвижника. Отец Василиск не только доверял ему тайны своего сердца, но и сам рассматривал и выправлял повествование. Чистота сердца и глубокое смирение перед Богом и ближними позволили преподобному достичь духовного преуспеяния. Истинность молитвенного подвига старца Василиска засвидетельствовал святитель Игнатий (Брянчанинов), который в III томе своих аскетических сочинений пишет, что, насколько ему известно, в его, XIX, столетие только два инока сподобились видеть свою душу исшедшею из тела, одним из каковых и был преподобный Василиск.
Жизнь их близ Коневецкой обители складывалась так: пять дней неисходно проводили они в безмолвии, а в субботу, после вечерних своих правил, приходили в обитель ко всенощной. В воскресенье, отслушав литургию, обедали вместе с братией за общей трапезой и, получив от начальника на пять дней все нужное им для пищи и работы, также и книги для чтения, опять к вечеру в воскресенье возвращались в свое уединение, где много трудились для обители. Отец Зосима имел большую склонность читать духовные книги, а чтобы иметь больше возможности пользоваться сим чтением, он выучился в Петербурге искусно и красиво переплетать книги, дабы и посторонние охотно отдавали ему свои книги, причем вместо всякой платы, он ставил одно условие: чтобы неспешно требовали отделки, ибо он обыкновенно прежде сам прочитывал книгу и выписывал из нее, что ему нравилось, а потом уже переплетал и возвращал тому, от кого ее получал. Отец же Василиск делал глиняную посуду. Еще плели они корзины, лапти, делали лукошки из березовой коры; в собирании же ягод и грибов томили себя до усталости, а в субботу и рукоделие свое, и плоды — приносили в обитель. Отец Зосима имел большую склонность читать святые книги. Отец же Василиск, не весьма искусный в чтении, предавался более молитве сердечной. Втайне от всех он носил по нагому телу жесткую власяницу из конской гривы и хвоста. Собираясь в праздники у настоятеля или другого брата на духовные беседы, братия особенно любила, когда присутствовал отец Василиск: что с его помощью не раз разрешались трудные вопросы и недоумения.
Они были любимы и уважаемы отцом Адрианом и всею братией, так что когда в субботу подходили к обители, то все братья бросали дела свои, с радостью бежали им навстречу, кидались в ноги и обнимали их. Каждый искал поговорить с ними наедине, открывая им всю душу свою, и находили в беседах с ними большую для себя пользу и утешение. А отец Адриан всегда оставлял их ночевать в своих кельях и весь вечер и утро проводил с ними не только в духовных беседах, но и в откровенных разговорах, ибо так чтил и любил их, что без их совета ничего и делать не начинал в обители. Постепенно коневские пустынники сделались весьма известны, и Коневский остров стал наполняться посетителями и усердными жертвователями.
Однако слава человеческая была им тяжела, и они обратились с убедительным прошением к отцу Адриану, чтобы он отпустил их на Афонскую гору, или в молдавские пустынные пределы, или на какой-либо необитаемый морской остров. Но отец Адриан никак не соглашался. На одиннадцатом году пребывания их близ Коневского монастыря отец Адриан пожелал принять великий образ схимы и переехал в Москву в Симонов монастырь (1797). Отъезжая же с Коневца, он дал благословение Василиску и Зосиме удалиться во внутреннюю пустыню, куда Господь управит путь их, рассказав им, однако же, что в областях Сибири есть много диких необитаемых пустынь. Но не сразу отцы-пустынники отправились в те края.
Трижды они пытались отправиться на Афон, но тщетно. Каждый раз непреодолимые препятствия заставляли их возвращаться: то война с турками, то карантины по причине бывшей тогда заразной болезни, то повеление высшего начальства никого не пропускать за границу. Добрые благодетели снабжали их деньгами на эти путешествия, но, возвращаясь, они отдавали каждый раз деньги своим благотворителям, которые, удивляясь их бескорыстию, тем более любили и уважали их. Однако старцы решились сделать еще последнюю попытку: подали прошение Императору Павлу I и, получив отказ, уверились, что не благоволит Бог к их намерению поселиться на Святой Горе Афон. Тогда они решились на другое.
Опытно познав, что воля Божия для них не на Святой горе подвизаться, собрались они отправиться в Сибирь, но, по слабости человеческой, устрашились разговоров о сибирских морозах и пошли сначала в Малороссию. Были приняты в Киево-Печерской Лавре и пробыли там два месяца, оттуда двинулись в Крым, но из-за большого числа иноверцев не нашли себе там приюта и прибыли в город Моздок. Но и здесь пробыли недолго, а по причине частых набегов горцев отправлены были с конвоем в Таганрог, откуда приехали в Астрахань. Тогда не стали более противиться Божией воле и, купив себе лошадь на деньги благодетелей, они без спутников отправились в Сибирь, в город Тобольск.
Владыка Варлаам, Тобольский преосвященный, принял их радушно, предложил помещение в Иоанновском монастыре и достаточное содержание. По наступлении весны он дал о. Василиску и о. Зосиме письменное дозволение жить в его епархии там, где изберут себе место. А губернатор от себя снабдил их билетом, чтобы им по всей Тобольской епархии пользоваться свободным проездом и, где необходимо, иметь проводников.
В 1799 году в пятидесяти верстах от Кузнецка (Новокузнецк) пустынники нашли себе удобное место, с помощью благодетелей построили две кельи и стали вновь жить отшельнически. Место, выбранное ими, было окружено лесом и длинными озерами, которые изобиловали рыбой. Земля для огородов оказалась плодородной, леса давали несметное множество ягод, да и кедровые орехи были не в дальнем расстоянии. Хотя они жили в разных кельях, но и молитва, и трапеза, и труды, и рукоделие, и скудное пустынное достояние их — все было нераздельным у них. Был между пустынниками уговор, чтобы ночью друг друга будить на молитву. Для этого между келиями протянули они веревку с привязанным к ней куском дерева и, ударяя им в стену жилища соседа, пробуждали один другого. Ходить друг к другу воздерживались они до субботы, особенно в среду и пяток хранили уединение. А воскресенья и праздники проводили вместе в чтении и духовных дружеских беседах, прогуливаясь по пустынным окрестностям. Весною же, недели по две не возвращаясь, ходили по разным лесным местам, по горам и долинам, взяв с собою огниво, котелок и сухарей. Люди изредка посещали пустынных старцев, делая им приношения. Но денег они ни от кого не брали, а только лишь самое необходимое для пропитания и одеяния. Причем старались воздавать за них своим рукоделием: отец Василиск делал посуду глиняную, а отец Зосима – деревянную. Один раз в год во время Успенского поста они ходили дня на три или на четыре в город Кузнецк для Исповеди и причащения Святых Таин Христовых. А в прочее время три раза в год приезжал к ним в лес священник со Святыми Дарами.
24 года прожили старцы Зосима и Василиск в пустыне почти неисходно. Однажды они уступили настойчивым мольбам одного мещанина невоздержной жизни, который обещал, что, если будет жить при них, то не прикоснется к вину. Пустынники рассудили, что если его не принять, то с них душа его взыщется. Чтобы не мешать никому, он построил себе келью отдельно. И он нисколько не пил вина до самой своей кончины. После этого к ним в пустыню вступил еще один подвижник — Петр Мичурин (будущий праведный Пётр Томский).
Но однажды в 1818 году в бытность отца Зосимы в городе Кузнецке, познакомилась с ним вдова мещанка Анисья Котохова, лишившаяся в то время и мужа, и двух малолетних сыновей, и прибегла со слезами к сострадательному отцу пустынному, прося у него наставления и утешения. Он посоветовал ей посвятить себя на служение Богу. Поблизости монастырей не было, а в Россию ехать было далеко, и она решила прибегнуть к духовному руководству пустынников. Но так как неудобно было, по дальности расстояния от пустыни до города и тяжело по внутреннему безмолвному устроению духа отца Зосимы посещать ее в городе, то оба старца и решили, чтобы вдова Анисья Конюхова переселилась жить в самую ближайшую деревню на берегу реки Томи, находящуюся от пустыни в тридцати верстах. Отец Зосима начал посещать ее, преподавая ей правила монашеской жизни и назидая спасительными советами. Недолго пожила она одна уединенно, к ней стали проситься в сомолитвенницы и другие девицы.
Старец Василиск часто посещал их, окормляя и наставляя в иноческой жизни, иногда посылал к ним и отца Зосиму. Очень скоро стало очевидным неудобство монашеского жития среди мирян – надо было хлопотать о переводе инокинь в какой-нибудь упраздненный монастырь. Тобольский архиерей согласился отдать под их нужды опустевший мужской монастырь в городе Туринске, а отец Зосима исхлопотал в Священном Синоде перевод этой обители в разряд женских. Подвиги и душевные качества боголюбивого старца Василиска были уже хорошо известны благочестивым людям России. Все члены Святейшего Синода без колебаний согласились на преобразование монастыря в женский. Министр Духовных дел князь Голицын при встрече спросил у монаха Зосимы: «Жив ли старец твой Василиск, и с его ли согласия начинаешь дело?» Тогда отец Зосима показал князю лоскуток бересты с написанным рукою о. Василиска благословением на это дело и пожеланием успеха. Князь с благоговением взяв и поцеловал его, сказал: «Теперь все будет сделано». Также и митрополит московский Филарет оказал о. Зосиме в его предприятии поддержку, благорасположение и даже помогал составлять прошения. Управлять им был поставлен монах Зосима Верховский.
Вскоре, в 1822 году, состоялся переезд сестер в Свято-Николаевский монастырь. Старцу Василиску срубили келейку в восьми верстах от обители. Отец же Зосима написал для новой обители Устав, положив в его основание правила общего жития св. Василия Великого, и был он для сестер поистине отцом и наставником.
Однако недолго продолжалось это благословенное время, ибо враг, бросающий всюду семена плевел, посеял их и в новой общине. Две из сестер, вдова советника Васильева с дочерью, наущением дьявольским написали на отца Зосиму клеветническое письмо Тобольскому преосвященному с просьбою об его удалении из обители и назначении им игуменьи, намекая при этом на себя. Началось следствие и по Указу из Св. Синода в монастырь прибыла комиссия. Но дело члены комиссии повели сразу несправедливо и пристрастно, в пользу указанной советницы. Так не избежал оскорблений и старец Василиск, удрученный старостью, подвижническим житием и проведший 70 лет в пустыне в глубоком безмолвии.
Указом Св. Синода вскоре было предписано «снять с попечителя бремя управления монастырем и, избрав чередную начальницу, представить ей оный в полное управление». Настоятельницей была поставлена советница Васильева, а старцу Зосиме было велено покинуть обитель. Горю и слезам всех сестер не было предела. Но в это время произошло еще одно событие, несомненно свидетельствующее о высоком духовном преуспеянии и святости жизни присного друга о. Зосимы — старца Василиска. Двоим из членов следственной комиссии — Тюменскому архимандриту и Туринскому благочинному — в одну ночь было грозное явление благолепного старца, который строгим и убедительным голосом увещевал их оправдать и защитить отца Зосиму по причине его полной невиновности. Прибыв после этого в пустыню о. Василиска, они оба признали в нем явившегося им старца и с тех пор заметно переменили свои мнения и действия. Искренно раскаялась и дочь советницы Васильевой, но изменить ход дела было уже невозможно. Старец Зосима был вынужден ехать со своими племянницами в Тюмень. Трогательным было последнее прощание двух великих пустынников и духовных о Господе друзей.
После отъезда отца Зосимы старец Василиск, все более нуждаясь в уходе, окончательно переселился в монастырь — ему сделали келью-землянку на территории обители. Блаженная кончина старца Василиска последовала 29 декабря 1824 года. Время своего отхода он указал с точностью. За четыре дня, прошедших до приезда старца Зосимы, который поспешил на погребение своего сомолитвенника, вид почившего стал еще благовиднее. Тело его было мягким, как у спящего. Отец Зосима приказал написать с него портрет, ибо при жизни старец на это никак не соглашался. Святой подвижник был погребен близ алтаря монастырского собора. В 1914 г. освящена каменная часовня во имя св. Мученика Василиска.
После трагических для Русской Церкви событий 1917 года Свято-Николаевский Туринский женский монастырь был закрыт. Только в 1996 году монастырь был возвращен Русской Православной Церкви, полная разруха и запустение ожидали вновь прибывших туда сестер. Святые мощи преподобного были обретены братией Спасского монастыря в 2000 году. Известны случаи исцелений и духовной помощи после молитвенного к нему обращения.
Вся жизнь старца Василиска являет нам собой пример полного самоотречения и ревностного следования за Господом, подлинного исполнения Евангельских заповедей о любви к Богу и ближним.
Преподобного Василиска можно поставить в один ряд с величайшими угодниками Божиими: преподобным Сергием Радонежским, преподобным Серафимом Саровским и святителем Николаем Чудотворцем. Сестры Ново-Тихвинской обители подготовили документы и направили их в комиссию по канонизации, и преподобный Василиск Сибирский был прославлен в лике святых в 2004 году. Его мощи почивают в Спасском храме Екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря.
А отец Зосима после погребения своего друга отправился в Москву и явился к Московскому святителю Филарету (Дроздову), своему покровителю. Архипастырь принял его отечески и дал ему убежище в Чудове монастыре. Здесь он получил письмо от сестер, которые хотели последовать за ним из Туринского монастыря, и обрадовался, что ничто не изменило их волю ехать к старцу в Москву. Но сильно огорчался тем, что не знал, где им теперь жить. Некая госпожа Бахметьева, познакомившись со старцем, изъявила желание оказать ему помощь; смиренный вид старца, печального пустынника, глубоко тронул ее сердце, и она со слезами и радостью, не рассуждая и не спрашивая, согласилась предоставить им свое имение. Сестры прибыли в Москву в начале февраля 1826 года. Благодетельница приняла их сначала в своем доме, а затем в подмосковном имении в Верейском уезде. Отеческое расположение Московского Владыки к отцу Зосиме, его покровительство и благословение на устроение обители в его епархии, а также усердные пособия некоторых благодетелей решили намерение отца Зосимы не удаляться от Москвы. Следует заметить, что многие святые подвижники Русской Земли в XIX веке занимались устроением женских обителей. Это и преподобный Серафим Саровский, современником которого был старец Зосима, и позднее преподобный Амвросий Оптинский, и Варнава Гефсиманский.
Имея великую веру и любовь к Матери Божией, отец Зосима назвал новоустроенную в 1826 году обитель Одигитриевской (греч. «Путеводительница» и «Наставница»), потому что был и сам уроженцем Смоленской губернии, где Смоленская чудотворная икона «Одигитрия» особо почитаема. Три года отец Зосима неусыпно трудился в устроении новой пустынной обители. Часто поначалу сам ездил в Москву, ходил по благодетелям для испрашивания помощи, сам всегда покупал все нужное для сестер и для обители. Позже он исполнил свою мечту о безмолвии и выстроил себе келейку в трех верстах от монастыря. Там отец Зосима пребывал по пять дней в неделю, а на субботу и воскресенье приходил к сестрам. В это время посетили его два старца-пустынника из Орловской губернии, и он принял келейно великий образ схимы. Но день ото дня он стал более и более ослабевать здоровьем; однако сколько мог, скрывал это от сестер, а им сказал, что имеет желание идти пешком в Соловецкий монастырь, умоляя их не препятствовать ему и обещая через год к ним возвратиться.
Вскоре болезнь его усилилась так, что он слег. Накануне кончины он велел позвать священника с причтом, исповедался, причастился Святых Тайн и пособоровался. Последними его словами были: «В надежде умираю!» Это было в день праздника иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих радость», 24 октября/6 ноября 1833 года на шестьдесят шестом году жизни старца.
Святейшим Синодом впоследствии было дозволено построить в обители церковь в честь Святой Троицы над гробом основателя обители. Впоследствии на месте отшельничества старца Зосимы была поставлена часовня. Местные жители до сих пор помнят, как чтили их родители Отчин колодец. В советское время колодец был заброшен и считался погибшим при строительстве окружной железной дороги. Но в 1995 году он найден в чаще леса и обустроен.
В одном из писем (1886 года) старца Амвросия Оптинского есть свидетельство о нетлении мощей преподобного Зосимы.
В 1990-е годы, после многих лет запустения, Троице-Одигитриева Зосимова пустынь была возрождена. 25 декабря 1999 года под руководством Тихона, епископа Видновского, было вскрыто захоронение преподобного Зосимы. Обнаружили саркофаг из белокаменных блоков, но тела старца не было. Несмотря на тщательные поиски в архивах, никаких документов о судьбе захоронения преподобного Зосимы найти не удалось. Свидетельства же местных жителей значительно расходятся. Некоторые говорят, что над мощами надругались, а потом они были уничтожены. Другие утверждают, что мощи были перезахоронены на монастырском кладбище. Точных сведений об их местонахождении пока не имеется.
Преподобные Василиск Сибирский и Зосима Верховский причислены к лику общецерковных святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 3-8 октября 2004 года.
Подготовили: Алипичев Алексей, Баранов Вячеслав и Стареев Михаил.
